Языческие культы восточных славян

метки: Языческий, Разработка, Традиция, Обряд, Анимационный, Святилище, Христианский, Славянский

Актуальность темы: О восточнославянской языческой религии известно весьма достаточно. Славянские племена обращены в христианство. В IX- XII вв., и от прежних религиозных верований для науки сохранились лишь сравнительно скудные археологические памятники (остатки святилищ, изображения Богов, погребения) и краткие упоминания у средневековых писателей. Каждый факт, проливающий свет на языческую религию, представляет научный интерес. Постепенно, земля открывает свои тайны, и археология обнаруживает остатки языческих капищ, предметов поклонения древних. В настоящее время растет общественный интерес к славянскому язычеству. Обзор исторических и историографических реалий проблемы позволили правильно оценить многогранную культуру восточнославянского языческого мира. Проблема восточнославянского язычества более чем не проста для изучения, в силу того, что истоки языческой культуры зародились в глубокой древности, а отголоски сохранялись до недавнего времени. Сложность изучения восточнославянского язычества на таком огромном пространстве как зона расселения славян, усугубляется еще и таким фактором, как общая неравномерность темпа исторического развития в ландшафтных зонах.

Археологические, этнографические и документально исторические источники свидетельствуют о том, что основными причинами возникновения языческой религии восточных славян являлись:

• ? социально-экономические;
• ? политические;
• ? познавательные;
• ? психологические корни, которые были связаны с загадкой смерти.

С помощью языческих представлений, славяне пытались объяснить свое существование и происходившие на их глазах природные процессы. Их религия выполняла регламентирующую функцию через систему ритуальных запретов и разрешений. Это должно было вырабатывать в сознании у славян нравственные ценности.

Условно их верования можно разделить на три большие группы:

? культ предков

Степень изученности темы: восточнославянское язычество отражено в большом количестве материалов являющихся источником для его изучения. Это, прежде всего подлинники и точно датируемые археологические источники, раскрывающие суть языческого культа: идолы Богов, святилища, а так же сохранившиеся насыпи курганов.

Но все же язычество восточных славян остается все еще одной из наименее изученных мировоззренческих систем. Тема славянского язычества является сферой научных поисков в рамках таких дисциплин, как история, этнография, археология, филология и фольклористика. Эти науки, связанные со славянской древностью, очень хорошо и подробно раскрывают содержание множества частных смысловых нюансов в картине мира древних славян. Так, археология дает нам ответы на вопросы о внешней стороне древнеславянского быта, и что особенно ценно, культа, описывая символику языческих предметов. и устройство мест и святилищ. Археология помогает решить вопросы о преемственности праславянских и славянских культур, об этнической эволюции славян. История выявляет нам сохранившиеся в веках письменные свидетельства и упоминания о верованиях и обычаях древних славян, о языческих Богах и мифологических персонажах. Этнография позволяет воочию увидеть остатки форм древних славянских обрядов и обычаев, раскрывает их смысловую наполненность. Фольклористика дает нам возможность познать языческую духовную культуру, преломленную через сказки, былины, предания, легенды, обрядовые песни, сакральные заговоры и заклинания. В рамках и на стыке этих наук возникли научные школы и научные направления в славяноведения.

Путешествие в языческую русь

... черным вороном, так и древним седым стариком или молодым лучезарным молодцем. Но в любом обличие Чернобог ненавидит свет. Высшие боги языческой Руси Боги языческой Руси Символика славянских узоров ... символ храбрости, конь - образ солнечной энергетики, коза - символ плодородия. Позже, древние славяне начали веровать в богов, силы которых были основаны на природных явлениях. Второй этап развития ...

Дохристианские верования восточных славян в XVIII — XIX веках стали объектом внимания таких исследователей, как М. Д. Чулков, В. М. Попов, А. С. Кайсаров, Г. А. Глинка, И. П. Сахаров. Но надо сказать, что внимание этих исследователей сосредоточено на древних источниках, близких временам самого язычника. Во второй половине XIX века началось более глубокое изучение восточнославянского язычества. Произведение А.А. Котляревского о погребальных обычаях языческих славян. Позже, в первой половине ХХ века, особый интерес к проблеме славянского язычества продолжился. Поэтому особенно актуальны произведения И.И. Срезневского, А.А. Шахматова, Е.В. Аничкова, Н.М. Галковского. Именно в этот период появились первые фундаментальные труды, посвященные проблемам восточнославянского язычества. Накануне Первой мировой войны и во время нее были опубликованы четыре фундаментальных труда, в которых обобщены результаты многочисленных частных исследований и заметок о славянском язычестве. Это произведение Е.В. Аничкова «Язычество и Древняя Русь», где автор внимательно рассматривает проповеди против язычества, показывает развитие двоеверие в России и двухтомный труд Н.М. Галковского «Борьба христианства с остатками христианства». Язычество », но также очень подробно анализируются древнейшие верования восточных славян. В современных исследованиях язычества используются данные самых разных наук. Прежде всего, большое значение придали изучению язычества фундаментальные труды, как обобщенные, так и по отдельным направлениям «язычества» Д. К. Зеленин, В. В. Пропп, Б. А. Рыбаков, В. В. Иванов, Б. А. Успенский, Н. И. Толстой. Среди произведений, посвященных языческой культуре, следует выделить творчество А.Я. Гуревича, послужившего основой для появления в 90-е гг. XX век рядом исследователей.

Исключительное значение для современной науки имеет великая монография Б.А. Рыбакова «Язычество древних славян», в которой на протяжении многих десятилетий рассматриваются проблемы первобытной религии. Для книги «Язычество древних славян» был собран колоссальный материал, разработаны комплексные подходы к разным источникам, передающим сведения о язычестве. Книга раскрывает истоки мировоззрения восточных славян, прослеживает периодизацию язычества. Проанализированы происхождение языческих богов, представление о мире и силах, управляющих им, этногенез славян, их святилищ и ритуалов.

Туризм в странах Юго-Восточной Азии

... привлекают туристов всего мира. Юго-Восточная Азия расположена на территории полуострова Индокитай и многочисленных островах Малайского архипелага. Страны региона граничат с Южной и Восточной Азией, Австралией ... центр туризма в Юго-восточной Азии; сформировать потенциальный тур на остров Бали. Объектом изучения являются страны Юго-Восточной Азии. Предметом Данная работа состоит в обобщении информации ...

В 1987 году вышло продолжение вышеупомянутой монографии «Язычество Древней Руси». Работа посвящена роли древней языческой религии в государственной и национальной жизни, в прикладном искусстве, в церковных обрядах накануне крещения Руси.

Книга Я.И. Боровского «Мифологический мир древнего Киева», где автор, исследуя языческие верования наших предков, попытался воссоздать образ мифологических представлений славян об окружающем мире.

Русские ученые ХХ века показали богатство и оригинальность языческих представлений, поскольку со временем в полной мере развивались религиозно-мировоззренческие системы наших предков.

Богатая традиция язычества существует и в зарубежном славяноведении. Среди этих работ выделяется серьезная работа известного польского ученого Х. Ловмянского, широко обобщившего работы своих предшественников. Славянам хорошо знакома монография финского ученого В. Мансики «Религия восточных славян». Работа, написанная более 80 лет назад, сегодня считается одним из самых авторитетных источников по восточнославянской мифологии и религии. Творчество В. Мансика — первый опыт литературно-фольклорного анализа древних письменных источников древнерусской религии. Фундаментальный труд, посвященный истории материальной и духовной культуры восточных славян, был создан чешским ученым. Л. Нидерле. Его многотомный этюд «Славянская древность» — энциклопедия культуры восточных славян»

Сегодня не приходится говорить о преобладании более или менее единого систематизированного взгляда на древнеславянское язычество. Многие вопросы славянского языческого мировоззрения достаточно хорошо изучена и не вызывает сомнения, в то время как другие, например, периодизация славянских верований, возможность человеческих жертвоприношений у древних славян за недостатком исторических свидетельств не находят общего разрешения. Отдельные положения и схемы, предложенные различными славяноведами, аргументированы и прекрасно иллюстрированы примерами. Частные проблемы нашли свое разрешение в упомянутых науках, но локальные исследовательские выводы пока еще не объединены в максимально единую систему, раскрывающие содержание феномена славянского язычества в целостности.

Объект исследования – религия восточных славян

Предмет исследования – языческие культы восточных славян

Цель дипломной работы – выяснить основы языческого миропонимания восточных славян, систематически рассмотреть главные его стороны

В работе поставлены — дать характеристику основных языческих ритуалов восточных славян;

• определить степень значимости религиозного обряда в жизни восточного славянина- язычника

Хронологические рамки – VI-X вв. В VI веке начинается первый период истории восточного славянства, на протяжении указанного отрезка времени закладываются основы древнерусской народности.

Методологической основой дипломной работы является: общенаучный метод: анализ литературы, синтез полученных результатов

Структура дипломной работы: дипломная работа включает в себя введение, четыре главы, заключение и список литературы.

«Быт наших предков в 19 столетии». Все убранство в горнице представлено ...

... состояние и тенденции развития охотничьего туризма 1.1. Понятие охотничьего туризма Охотничий туризм находится на стыке двух отраслей экономики – охотничьего хозяйства и туризма. По этой причине ученые и практики разных направлений классифицируют трофейные охоты либо как производственное направление в ...

В первой главе рассмотрены вопросы, связанные с погребальными обрядами славян – язычников.

Вторая глава посвящена культовым языческим сооружениям (святилищам, капищам, алтарям, жертвенникам) восточных славян. Третья глава посвящена жертвоприношениям восточных славян язычников.

В четвертой главе рассмотрен хозяйственный языческий культ восточных славян.

Глава 1

Погребальные обряды

Погребальные памятники восточных славян-язычников представляют нам наиболее обильный материал о языческом культе. Обряды погребения в свою очередь стоят в связи с представлением об умерших и воззрениями на загробную жизнь, вообще с культом умерших. В следующем мы намерены рассмотреть свидетельства могил с целью выяснить, какие заключения они позволяют сделать о языческом культе мертвых.

Погребальный обряд оказался одним из наиболее консервативных элементов культуры, благодаря устойчивости определяющих представлений, на базе которых он сформировался. Нет единого мнения по поводу того, что лежит в основе идеи погребальной обрядности. Одни исследователи считали, что в ее основе лежит страх перед покойником, он то и поддерживает строгость соблюдения и поразительную устойчивость данного ритуала в течении многих веков.[1] Эти обряды преследовали предохранительную цель, они должны были способствовать тому, чтобы оградить живых от мертвых. Б.А. Рыбаков, напротив, считал, что умершие предки наоборот помогали живым.

Согласно Б.А. Рыбакову, умерший считался главным помощником на протяжении всей жизни потомков. Умерший предок отправлялся в другой мир, который представлялся не как загробный мир, а как мир, начинающийся сразу за пределами первобытной общины. Умерший, перешедший в другой природный мир, тождественный для язычника с потусторонним сливался в представлениях потомков с духами, воплощавшими силы и явления природы, но будучи связанным с человеческим родом и почитаемыми им, предки становились покровителями потомков в ином мире, проводником их желаний.[2]

На протяжении длительного времени сильно колебалось соотношение двух основных видов погребения – трупосожжения и трупоположения. Предшествовавший им обряд погребения скорченных трупов, которым искусственно придавалась поза эмбриона в чреве, было связано с верой в рождение после смерти, и подготавливал умерших ко второму рождению. Отказ от скоченности произошел у праславян еще в бронзовом веке. Появляются новые виды погребений, порожденные новыми представлениями о душе человека, которая не воплощается вновь в какое-либо другое существо, а перемещается в воздушное пространство неба. Культ предков раздвоился: с одной стороны, невесомая, незримая душа приобщалась к небесным силам, с другой стороны, благожелательных предков надо было связывать с землей, дающей урожай. Это достигалось путем закапывания сожженного праха в земле[3]

Мы не можем дать однозначного ответа, какой же погребальный обряд – погребение или сожжение, следует считать древнейшим у восточных славян. Археологические исследования наводят нас на мысль о том, что оба обряда по видимому, существовали наравне друг с другом. Даже могилы каменного века поблизости той области, где следует искать прародины неразделанного славянского народа, представляют сожжение наряду с погребением. Относительно бронзового века существует мнение, что в течении двух тысячелетий до Рождества Христова все индоевропейские народы прибегали к сожжению трупов. В связи с этим заслуживает внимание гипотеза славянской археологии, что древнейшим погребальным обрядом у славян было сожжение, причем наиболее типичным для древнейшей эпохи считают так называемые поля погребальных урн без курганов, которые доходят вплоть до начала первого тысячелетия до Христа.[4] К востоку от Вислы погребение – по этой гипотезе – начинает распространяться приблизительно во II-V вв., когда там впервые появляются предметы римской культуры, как можно судить по погребальному инвентарю. Получив право гражданства под римским и готским влиянием, сначала, как кажется, среди восточно-славянского племени между II и XI вв., погребение мало-помалу вытесняет сожжение и становится в X-XI почти исключительно принятым. Последними из восточнославянских племен сжигали своих умерших северяне, вятичи, радимичи и кривичи.[5] Накануне крещения Руси имела место заметная тенденция к постепенному вытеснению сожжения умерших их погребением в земле, хотя, скорее всего она объяснялась не столько постепенной христианизацией, сколько развитием культа предков.

Погребально-поминальный ритуал

... обряда в русской православной культуре. 4) Определить значение похоронно-ритуальной практики в российском социокультурном пространстве. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных ... синкретизмом» в массовой культуре. Культ мертвых, наиболее напряженный момент религиозной жизни славян, в целом гармонично соединился с церковной жизнью, став одной из отличительных ...

Мы можем лишь предполагать, какие основания заставляли славян придерживаться сожжения, и какие в свою очередь связаны с погребением. Некоторые общие мотивы и представления выступают наружу при обоих обрядах погребения. Из них самые главные – почитание умершего, верования в загробную жизнь, представлявшуюся отражением жизни на этом свете, представления о судьбе и нуждах души в царстве теней. Таким образом, обе формы связаны общей идеей культа предка, но, очевидно с разной практической направленностью. В ритуалах погребения были отражены представления о том, что умерший продолжает жить в потустороннем мире. Покойнику сооружали посмертное жилище, клали с ним пищу, оружие, другие предметы, животных и рабынь. Все это, по крайней мере, в основных очертаниях, так или иначе, отражается на деталях, как сожжения, так и погребения.[6] Теперь мы хотим обратиться к рассмотрению наиболее типичных сторон обряда сожжения и ингумации.

Хотя мы и указали на то, что оба обряда сосуществовали друг с другом, обряд сожжения длительное время, был господствующим у восточных славян. Этот обряд, в котором отражен культ солнца, более всего почитавшийся восточными славянами язычниками. Недаром арабские писатели называли славян- язычников солнцепоклонниками. Огонь, согласно языческим представления восточных славян, был элементом связующим вселенную. Огонь был символом вечности.[7] В обряде сожжения соединялись и огнепоклонничество, и почитание солнца. Огонь на земле и (домашний очаг) и огонь на небе.[8]

Таким образом, обряд сожжения у восточных славян язычников был связан с верой в священный огонь, в культе которого, сохранилось огнепоклонство и почитание солнца. По вере древних славян, огонь очищал грешных покойников, и, сжигая их, открывал им царство света и вечный покой. Принимая огненное очищение, покойник в своем путешествии на небо становится недоступным для злых сил.[9] Идея кремации тесно связана с представлением о жизненной силе, о ее неистребимости, вечности, и теперь, ей находят новое местожительство на небе, куда душа уходит вместе с дымом погребального костра[10]. Природа души – огненная, поэтому считалось, что душа уходит в небо вместе с пламенем погребального костра. Предки устремлялись в среднее небо, Ирий, так называемый языческий рай и оттуда и оттуда помогать живущими потомкам. Когда душа покойника находится в небе, то становится, как бы соприсутствующей верховным божествам помогал живым. Осуществив обряд сожжения, отослав душу в сонм предков, древний славянин повторял все то, что делалось десятки и тысячи лет назад: он хоронил прах в земле и тем самым обеспечивал себе магические преимущества.[11]Та же идея лежала и в основе обряда ингумации.

Постановка и проведение массового праздника масленица

... праздника). Помимо этого, блины и некоторую хозяйственную утварь, используемую для их приготовления, давали в руки чучелу Масленицы, а по окончании праздника уничтожали вместе с этим чучелом. Встреча праздника. ... праздник и, более того, прощали друг другу все грехи и приветствовали умерших). Собственно, в некоторых местах о подобающей встрече и должном проведении ожидаемого с нетерпением праздника ...

Видимо, с культом солнца связана и ориентация положения умершего. Покойника укладывали в вытянутом положении, головой на Запад или Северо-запад. В каждодневном движении солнца человек видел жизнь существа, подобного себе. Такая ориентация была характерна для обоих видов погребения.[12]

Погребение умерших было обставлено многообразной обрядностью, которую можно подразделить на три группы: во первых, обряды связанные с приведением покойника в надлежащий вид, во вторых процесс захоронения, и в третьих ежегодное поминовение умершего.

Погребальный обряд начинался с выноса тела с места смерти, для чего иногда разбиралась крыша или часть стены. Делалось это в тех случаях, когда агония была длительной и умирающий человек, испытывал заметные страдания. Тогда считалось, что умерший захвачен злыми силами и этим силам нужно скорее освободить путь из тела. Затем покойника транспортировали к месту погребения на санях, даже если погребение происходило летом. Вся церемония сопровождалась подчеркнутым проявлением горя: горьким плачем и причитаниями, нанесением кровавых ран и царапин на лицо и тело ногтями, раздиранием одежды. Проявление скорби у восточных славян-язычников, как и у множества других народов, на самом деле был данью ритуалу, который требовал заверения души в искренности любви и уважения к нему со стороны окружающих. Делалось это для того, чтобы мертвый не обиделся на живых и вместо помощи не принялся мстить.[13]

Затем умершего на санях доставляли к месту сожжения и возлагали на алтарь, называемый Крадой. Крада означала не только погребальный костер, но и всякое жертвенное сожжение. Слияние двух разнородных понятий – огонь и круг – в одном слове «крада» произошло, в силу того, что кроме огненной сущности погребального костра, существенную роль играла круговая форма. Обычно кремация производилась на стороне, поодаль от самого места погребения и подготовленный для кремации костер, как указывают древнерусские источники, имел «громаду дров велию». В тех случаях, когда сожжение происходило на месте погребения, кострище предстает перед археологами как круг 10 м в диаметре при толщине спрессованного золы и угля за 40 см. Процесс погребения мы должны представить себе так: складывали погребальный костер, на него возлагали мертвеца, прочерчивали геометрически точный круг, рыли по кругу глубокий, но узкий ровик и устраивали какую-то легкую ограду, вроде плетня из прутьев, к которой прикладывалось значительное количество соломы. Когда зажигали огонь, то пылающая ограда своим пламенем и дымом закрывала от участников церемонии процесс сгорания трупа внутри ограды.[14] Древние арабские авторы дали детально описание обряда кремации, которое совпадает с данными археологов. Он состоял в том, вместе с вещами и едой, которые должны были пригодиться ему в потустороннем мире, сжигалась сопроводительная человеческая жертва, которая обычно соглашалась на это добровольно. В лодке, по мнению славян-язычников, умерший переплывал воздушное пространство и достигал вечного жилища – обители солнца, куда каждый раз уходило светило, закончив свой дневной путь, помогало быстрее добраться до жилища отцов.[15]. Согласно восточнославянским языческим верованиям, путь умершего на тот, лежал свет через некую водную преграду, в фольклоре известную как река Смородина. Река эта разделяла мир живых и мир мертвых, мир Яви и Нави. Без преодоления ее невозможно попасть на ту «сторону» и дух умершего вынужден вечно блуждать среди людей. Иное понимание этой реки – небесный млечный путь, дорога в Ирий.[16]Таким образом, как считали древние славяне, души умерших быстрее достигнут неба. В противном случае им придется преодолевать неисчислимые препятствия на пути туда. Зато на том свете их будут ожидать родные и близкие, которые попали в мир иной раньше, а так же все, что нужно человеку для действительной райской жизни. Лодка вытягивалась из воды, ее ставили на деревянный помост, который поддерживали четыре сосновых березовых столба. На самой ладье строили шатер. Здесь стояла скамья, покрытая дорогими тканями – ложе, на котором размещался покойник, одетый в лучшую одежду. Вместе с ним клали пищу, напитки, оружие, предметы домашнего обихода. Если это была женщина, то клали еще и украшение. В ладью бросали изрубленных мечами коней, быков, собаку, петуха, курицу, которые должны были служить умершему в потустороннем мире.[17] Согласно представлениям древних славян язычников, загробная жизнь, является отражением жизни на земле и покойник в царстве теней, нуждался в тех же потребностях, что и при жизни на земле. Тот свет мыслился в образах, являющихся отражением условий этого света. Там душа продолжала иметь те же потребности, интересы и занятия, которые покойник имел при жизни. Ей нужны были там одежда, пища, огонь, деньги, домашние животные, прислуга. Все это сопровождало покойника на костре, переправляясь посредством сожжения.[18]

Характеристика туристической инфраструктуры Ленинградская области

... в Ленинградской области насчитывается 700 памятников археологии. Научную и эстетическую ценность имеют выходы красноцветных и светло-серых песков, песчаников древних геологических эпох, где встречаются окаменелые остатки ... с достопримечательностями области помогут бюро путешествий и экскурсий Ленинградского областного совета по туризму и экскурсиям, туристские базы. Ленинградская область - одна ...

Как подмечено выше, вместе с умершим (в том случае если умерший был знатного происхождения) сжигалась одна из жен, дававшая на это добровольное согласие, а так же вместе с ней убивали несколько слуг. Девушка должна была служить в потустороннем мире своему господину. Всем погребальным процессом распоряжалась очень старая женщина, называемая Ангелом смерти. Жену, наряженную в роскошные одежды с различными украшениями, душили и кололи ножами меж ребрами.[19] Обрядовое соумирание жены вместе с мужем понималось как вторичное вступление в брак через сожжение. Вступление девушки в брак означало для нее обязанность умереть вместе с мужем, даже в случае ранней его смерти. Перед сожжением вдова исполняла так называемый «Танец» смерти» или «танец невесты». Для языческой обрядности этот танец представлял собой чисто типологическое явление. Венгерский ученый Л. Фелфелд, специально изучавший погребальные танцы, пришел к выводу, что танец вместе с пищей и напитками являются символом свободы покойного.[20]

Затем, после того как кости прогорали, прах обычно собирали в глиняную урну и ставили в центре кострища, а затем к горшку сгребали остатки костра. Местами прах насыпали в урну и хоронили в домовине, в ряде территорий хоронили только в урне, не помещая ее впоследствии в домовину. Над останками насыпался полукруглый или конический земляной курган – внешний признак могилы. Сожжение происходило на стороне, или на месте насыпки кургана.

Достопримечательности Ширинского района Красноярского края

... территорию Хакасии с глубокой древности. Здесь можно обнаружить и остатки древних поселений и древние могилы, святилища и наскальные рисунки, полуразрушенные укрепления, каменные изваяния. Курганы ... изучение Ширинского района Хакасии. Для достижения этой цели необходимо изучить и обобщить особенности становления Ширинского района, охарактеризовать его достопримечательности и основные памятники ...

Восточнославянским обрядом трупосожжения заинтересовался арабский путешественник Ибн-Фадлан. Согласно его запискам, подготовка к кремации длилась десять дней. На протяжении этого периода, шили одежду для умершего, на три части делилось его имущество. Одна треть – женам и дочерям, треть на погребальный реквизит и треть – на поминки. Арабский путешественник подчеркивает обязательность обряда сожжения девушки и вместе с тем ее добровольного согласия. Это подводит нас к широким представлениям о загробном мире, так как обреченную девушку радовало, разумеется, не ближайшие убийство и сожжение – а вечное и счастливое пребывание в потустороннем мире. Во время погребальной церемонии девушка видела население этого мира: перед самым финалом, в лучах заходящего солнца (подземный мир) девушку подводили к заранее изготовленным воротам, сооруженным около будущего костра. Ее трижды поднимали над воротами, и она заглядывала вниз, во внутреннее пространство, центром которого был подготовленный к сожжению покойник. Девушка говорила, что видит своих умерших отца, мать, других родственников, умершего хозяина, сидящего в зеленом саду и при этом, приносила в жертву курицу. Судя по всему, у славян еще до принятия христианства, существовали представления о рае, в который обязательно попадают умершие. Рай они воображали чуденым садом, который находится где-то в небесах во владениях Бога солнца. Но, с другой стороны, славяне язычники верили, что не всех ожидает после смерти одна и та же участь, что и там, как и здесь они могли терпеть лишения и страдать, если того заслуживали своею неправотой. Это пекло представлялось славянам под землей, где живут злые духи тьмы, откуда могут появиться на землю. В то же время для язычника всегда существовала возможность заслужить от Богов прощение за грехи. Славяне очищали себя молитвой и жертвой. [21]С этим заключением согласен А.А Котляревский. В своей работе «Погребальный обычай славян», он пришел к выводу, что в славянском язычестве понятие посмертной жизни и существованием души колеблются между представлениями блаженства, обилия и радости, муки и печали.[22] Таким образом, у славян язычников, языческий рай немногим отличался от рая христианского.

Что касается обряда трупоположения, ставшего более популярным лишь к X в. как уже отмечалось ранее, он имел ту же сущность, что и обряд трупосожженния. Для него так же был характерен богатый сопроводительный инвентарь, обеспечивающий умершему удобства существования в загробном мире, так же имели место человеческие жертвы и совершалась тризна. Разница была лишь в том при труположении покойника хоронили в деревянном гробу, который вероятно, выполнял те же функции, что и ладья при сожжении, опущенным в могилу прямоугольной формы.[23] Местами могилу обкладывали досками или устраивали в могиле или над нею особенные могильные постройки – срубы из жердей с крышами. Так же отличались они от погребений с трупосожженниями и богатством инвентаря. Так же, если в случае кремации, считалось, что душа уходит на небо вместе с дымом погребального костра, то в данном случае небо в расчет не принималось. Захоронение предков в земле могло означать, во-первых, что находящиеся в земле предки охраняли земельные угодья предков, а во-вторых, что находящиеся в земле предки способствует рождающейся силе земли.[24] Данная форма погребения во много раз увеличивала количество вещей сохраненных до вскрытия курганов археологами. При кремации все уничтожалось огнем, а при ингумации могли уцелеть одежда, обувь, головной убор и большинство сопроводительного инвентаря. Известен целый ряд погребений с богатой набором разнообразной лощеной посуды, фибул, различных украшений, стеклянных привозных кубков, узорчатых гребней, шпор. Значительную часть погребений составляли различного рода обереги – кабаньи и медвежьи клыки, оружие, узда, изредка конь как символ солнца, который должен сопровождать хозяина в небесной стране вечного покоя и блаженства. Вероятно под античным влиянием, в языческие погребения так же клали монеты, нужные для уплаты переправы через реку, причем, по-видимому, от широты славянской души, в достаточно значительном количестве. Из других предметов, необходимых погребенному для будущего существования, можно назвать глиняные и деревянные сосуды, многочисленные деревянные ведерки с деревянными обручами. Глиняные ведерки предназначались для пищи и питья, деревянные ведерки – для хмельного меда, вина и пива. Погребения женщин сопровождались богатыми украшениями и различными предметами домашнего хозяйства. Из украшений типичными являлись золотые и серебряные кольца, браслеты, серьги, перстни, серебряные фибулы. Из предметов домашнего хозяйства: ножницы, ножи, глиняные сосуды и пряслица.[25] Так же в этом случае в расчет не принималось небо, куда душа уходила с дымом погребального костра при трупосожжении. Захоронение предков в землю могло означать, во-первых, что они как бы охраняют земельные угодья, а во-вторых, что находящиеся в земле предки, способствуют силе рождающейся земли.[26] Над погребениями сооружался курган, высота которого была прямопропорционально социальному статусу и материальному достатку покойника.

Площадки для отдыха

... появиться мостики, прогулочная дорожка, подчиненная ручью. На трассе дорожки возникнут площадки для отдыха. Декоративный ручей может не иметь постоянного водного истока, он может ... с его окружением – скамьями, вазами для цветов, деревьями, кустарниками , плитами покрытия. При этом всячески необходимо добиваться такого архитектурного решения, при котором элементы благоустройства площадки отдыха ...

Завершалась погребальная церемония тризной, известной у праславянского населения еще с I до н.э. В собственном понимании слова тризна имела вид военного ристалища или битвы. В этом смысле она должна была отогнать смерть от живых. В широком смысле слова тризной можно считать весь комплекс погребальных обрядов непосредственно после кремации или ингумации, которые кроме имитации соревнований, включали в себя кровавое жертвоприношение на жертвенном огне и траурный пир с попойкой. Слово «тризнище» обозначала арену, место соревнования, причем основную роль тут играли конные соревнования. Ведь конь был и символом смерти и символом воскрешения солнечного божества, символом солнца, которое заходит и восходит.[27] В насыпи кургана над прахом покойника обыкновенно встречаются следы золы или угля, смешанные с костями домашних животных. Очевидно, насыпь делалась не вся сразу, а насыпалась периодически, причем каждый раз устраивали угощение, остатки которого оставлялись на месте. Остатки угощения говорят нам о том, что поминальный пир играл одну из главных ролей погребального обряда. В насыпях курганов довольно часто находят остатки тризны: угли от костра, кости животных, посуду. Длился обряд тризны три дня и совершался обычно на кургане или вблизи него. Поминальный пир, который совершался после погребения, был многоплановым по своей сути. Цель этой языческой тризны состояла в необходимости отогнать злые силы от живущих. Принося угощение на могилу умершего старались как бы задобрить мертвеца.[28]

Таким образом, языческую тризну надо рассматривать, прежде всего, как оберег. Тризна способствовала тому, чтобы уберечь живущих от злого влияния мертвеца.[29]По А.Б. Рыбакову, поминальная тризна – это негрустный праздник, а праздник обновления и возрождения рода. Отсюда — сочетание траура и ритуального веселья, воинские состязания и игрища. Это демонстрация силы и жизнеспособности рода, противостоящего смерти. Жизнь воспринималась как цикл возрождения в рамках вечного рода и была подобна сезонному циклу воскрешений природы. Главная функция умершего предка – было управление явлениями природы, а сам он связывал природу и человеческий род, включал его в природный цикл возрождений.[30]

Как видно, в обоих случаях для восточных славян был характерен курганный обряд погребения. Общая тенденция русской погребальной обрядности такова: до V в. Существовал обряд захоронения погребальных урн деревянных избушках домовинах существовавший около тысячи лет, сменяется к VI в. захоронением в курганах. Курганный обряд, появившись в VI в., в эпоху медлительного расселения по большому пространству лесов постепенно становился общеславянским. Причина и условия зарождения курганной обрядности до конца не выяснены, всей вероятности, такой обряд погребения отражал в представления о трех ярусах вселенной. Курган изображает средний земной ярус, он является как бы моделью кругозора видимого земного пространства. Земля представлялась древним славянам выпуклым кругом и они схематизировали свой мир в форме кургана. Над курганом-землей находится небо, верхний мир, а под курганом – подземный мир мертвых.[31]Зарождается эта идея в степных областях и именно тогда, когда пастушеские племена начинали перемещаться по пастбищам. Куда бы они ни попали, везде земля представлялась им выпуклым кругом, шаровым сегментом, и они схематизировали свой мир в форме кургана. Над курганом землей находится небо – верхний мир, а под курганом подземный мир мертвых.

Существует интересное мнение некоторых исследователей о космологической сущности курганов. В курганах закодированы древнейшие представления об устройстве вселенной, о пути, по которому человек переселяется в путь небожителей. Смысл кургана – приблизить погребенного к небу, воздвигнуть мост для общения с вселенной. Курган – это стартовая площадка в космос, но не для живых, а для мертвых[32].

Надо сказать, что курганная обрядность восточнославянских племен не была одинаковой на всей территории их расселения. Несколько отличались они и по форме: высокие куполообразные курганы, низкие сферические насыпи, длинные курганы. Большинство курганов содержало не одно, а несколько захоронений. Очевидно, они являлись родовыми усыпальницами, пополнявшимися на протяжении нескольких поколений.[33]

Так, с племенем кривичей связан обряд захоронения в длинных курганах. Их необычная для курганов длина образовалась, потому-то к погребенным останкам одного человека подсыпали насыпь над урной другого. Таким образом, курган рос в длину.Кривичи пришли в Верхнее Поднепровье, поглотив живших там балтов и такая форма кургана была заимствована у балтских племен. Интересными представляются курганы ильменских словен – сопки, от глагола сыпать (см. прилож. № 1.) Размеры их гораздо больше других древнерусских курганов. Сопки окружались у подножья кольцом из огромных валунов. По форме сопки иногда были близки усеченному конусу: верхняя плоская крыша, площадка иногда увеличивалась вымосткой из камней. Сопки так же служили местом долговременного многоразового захоронения праха сожженных на стороне покойников.[34]Как погребальное сооружение, как место общеродового культа предков, сопки новгородских словен были очень импозантны. Как правило, близ селения возвышалась одна-две сопки и редкое количество их на одном кладбище, превышало пять-семь насыпей. Сопки были местом долговременного захоронения праха сожженных на стороне покойников.[35]Известны сопки с троекратной подсыпкой; каждый раз вершина кургана увенчивалась или каменной вымосткой в виде алтаря, на который укладывали прах сожженного или же просто высыпанными на нее кальцинированными костями сожженного покойника. Через некоторое время производилась новая досыпка кургана, с новой вымосткой – алтарем. Можно предполагать, что сооружение подобной огромной насыпи было делом двух трех поколений.[36] Благодаря хорошей сохранности деревянных конструкций, представляют курганы вятичей. У древних вятичей распространились курганы особого типа: высокие, с остатками деревянных оградок внутри. В этих оградках помещались остатки трупосожженния (см. Прилож № 2).

В хорошо сохранившихся срубных домовинах находилось по нескольку урн с прахом. Курган и домовина внутри него использовались многократно, как и в случае новгородских сопок.[37]

Относительно расположения курганов обращает на себя внимание стремление располагать их по берегам рек, возле поселений, или на покатых возвышенностях, спускающихся к реке, или вообще на возвышенностях, в лесу, отчасти на перекрестках. Это касается как курганов с трупосожжением, так и курганов со скелетом. При этом нужно заметить, что курганы, содержащие трупосожженния, выше и круче, чем курганы с погребениями, и что вышина курганов уменьшается по мере исчезновения сожжения. Средняя вышина колеблется между 1 и 2 м.[38] Река, как мы уже знаем, в понимании древнего славянина – язычника – путь на тот свет. Этим объясняется стремление к расположению курганов возле реки. Исследователи называют и другую причину располагать кладбища вдали от человеческих поселений, вблизи воды, на возвышенностях: подобное расположение мест погребения имело вполне рациональный санитарно-эпидемиологический подтекст.

Археологические данные позволяют нам реконструировать языческие погребальные обряды и представления древних славян о загробной жизни. Об этом свидетельствуют те предметы, которые мы находим в древних курганах. Особенно примечательны такие памятники погребальной культуры восточных славян – язычников, как например гнездовский курганный комплекс, черниговский курган Черная могила.(см. прилож №3), Батыева Могила. Погребальные обряды сильно усложнились к концу языческого периода, в связи с развитием дружинного элемента. Со знатными Руссами сжигали их оружие, доспехи, коней. Примером тому служат вышеуказанные курганы.

Гнездовские курганы, которые оставило нам племя кривичей — наиболее поздняя курганная группа. Судя по инвентарю, она была насыпана в короткие сроки – от конца IX до начала XI вв. Наиболее интересны два кургана. Один из них высотой около 3 м содержал жженные человеческие кости, находившиеся в трех горшках. У первого был воткнут в землю меч с оправленной серебряной рукоятью, с другой стороны горшка было воткнуто в землю копье. Во втором горшке вместе со жжеными костями булавка с медной ручкой. В третьем горшке лежала гривна. Между горшками лежали железные ножницы. Меч и наконечники копья свидетельствуют о том, что здесь было погребение воина. Два других содержали предметы женского туалета. Следовательно, воин был погребен с двумя женщинами.[39]

Богатством инвентаря отличался раскопанный в 1802 году курган Батыева Могила, который сочетал в себе элементы, как кремации, так и ингумации. Он возвышался над значительными меньшими по высоте курганами, в которых насчитывалось более 200, и содержал погребение с сожжением. Кальцинированные кости находились в высокой глиняной урне. Среди большого количества украшений отмечены ножи, топор, кресало, кремень, остатки железного ведра, а так же серебряные сережки и перстень, бронзовая фибула, ожерелье из горного хрусталя и сердолика[40]

В 1885 году был обнаружен еще один интересный курган. Курган имел до 9 м высоту. По богатству погребения этот курган можно условно приписать смоленскому князю. При раскопках кургана была обнаружена груда вещей, прикрытых щитом. Под щитом находился меч, наконечник копья, шлем, расписная тарелка, глиняный горшок, скелет барана. Рядом был раскопан курган небольших размеров, в котором обнаружены кости лошади. Вероятно, здесь был погребен боевой конь князя.[41]

Не менее интересен на наш взгляд – курган Черная могила – погребальная насыпь около 11 м и диаметром около 40 м. Начало сооружения кургана – возведение песчаного основания в виде усеченного конуса. На подсыпке была сооружена деревянная домовина, в которых помещены тела трех погребенных – двух мужчин (князя, княжича и женщины).

Домовина была обложена хворостом и подожжена. Когда костер догорел, из него изъяли остатки умерших с доспехами. Затем над насыпкой была сооружена огромная насыпь – высотой до 7 м, на которой были уложены остатки кремации с доспехами. Здесь же была совершена тризна, после чего курган был досыпан до высоты 11 м.[42]

На остатки погребального костра был поставлен большой железный костер, наполненный птичьими и бараньими костями и клочьями шерсти, поверх которого лежала голова барана. Около котла лежало два жертвенных ножа – скрамасакса. Здесь же, находились бронзовый идольчик и два турьих рога – ритона – скованных вокруг серебром и украшенных квадратными накладками в средних частях.[43]

Томографию погребального кострища можно представить себе так: среднюю часть занимали покойники, положенные в полном воинском доспехе. По левую руку от князя находилась груда оружия. Один из мечей расположен таким образом, что если мы мысленно представим лежащего воина, то меч, высовывающийся как бы из общей груды, придется как раз рукоятью на левое бедро покойника. Вероятно, князь был опоясан мечом. Этот меч является самой нижней вещью в груде; поверх его положено копье, меч, сабля, седло со стременами. Здесь же, в скипевшейся массе железных вещей, находились обрывки кольчуги. У ног князя были положены два оседланных и взнузданных коня.[44]

Из вещей, связанных с женщиной, нам известно только положение десяти серпов в ногах. Здесь же были кости быка или коровы и зерна. Всю западную часть кострища занимает обручи и дужки деревянных ведер. Они идут неправильным полукругом от северного кострища до южного; всего стояло двенадцать ведер. На каждом отроге полукруга, как бы замыкая его, стояло по железному сосуду. Деревянные ведра ставились, вероятно, с медом или Вином. Во всем расположении вещей мы видим определенный порядок и систему. С мужчиной положены предметы вооружения и ратного быта, а с женщиной – орудия сельского хозяйства.[45]

Курган черная могила дает нам остатки наиболее сложного ритуала: 1) сооружение домовины; 2) принесение жертв; 3) насыпка кургана на половинную высоту; 4) перенесение на вершину полунасыпанного кургана доспехов и оружия погребенных для обряда тризны; 5) окончательная насыпка кургана на высоту 11м; 6) установка столба на вершине кургана.[46]

Итак суммируя все вышесказанное, можно сделать следующие выводы о языческом погребальном культе восточных славян:

1) достаточно высоко чтился культ предков; предки были связаны с небом, с отлетом в ирью душ предков; прах предков предавался земле, которая являлась источником благ земледельцев; местом

2) обряды ингумации и кремации колебались. Обряд ингумации занимал главенствующее положение до X, а с X в. главное значение уже стал занимать обряд трупоположения;

3) для всех захоронений был характерен богатый сопроводительный инвентарь;

4) большая часть восточнославянских курганов содержало множество захоронений; с каждым новым захоронением курган увеличивался в высоту

5) важнейшей частью погребального обряда была тризна.

Глава 2

Святилища. Идолопоклонство

Многогранность языческого мировоззрения, сложившегося из наслоения многих эпох, соответствовало многообразие многих форм культа и мест обращения к потусторонним силам. Для совершения ритуальных действий требовались те или иные сооружения мест молений. Сложной системе языческих верований славян соответствовала сложная система языческих культов. Малые Божества не имели ни жрецов, ни святилищ, им молились либо поодиночке, либо семьей, либо поселком или племенем. Для почитания высоких Богов собирались несколько племен, для этого создавались специальные постройки для молений. К моменту сложения древнерусского государства и первые два столетия его существования на широком пространстве, заселенным восточными славянами было, по всей вероятности, множество святилищ и священных мест, как общего ритуального назначения, так и посвященного отдельным божествам.

Вопрос о характере и устройстве языческого святилища восточнославянских племен не один десяток лет интересовал исследователей. Первоначально утверждалось, что славяне- язычники не воздвигали культовых сооружений, а совершали моления, обряды и гадания под открытым небом, в рощах в полях, в лесах, у воды. Положение серьезно изменилось в результате археологических раскопок в XX в., когда были получены материалы, позволяющие восстановить облик целого ряда святилищ в различных районах восточнославянского расселения. Но проблема усложнилась тем, что исследователи высказывали разную точку зрения относительно определения понятия святилища.

В науке нам даны несколько вариантов определения понятие «святилище». Наиболее простое определение святилище нам дано Д.Н. Козаком и Я. Е. Боровским: святилища – места моления богам и жертвоприношений.[47]В.М Семенов полагает, что святилищем может быть любой изолированный (окруженный стеной, валом, рвом) участок, расположенный в условном центре мира, вокруг которого разворачивается организованное пространство (космос).[48] Исследователь славянских культовых древностей И.П. Русанова определяет святилища как специальные сооружения, где находился идол и постоянно совершались моления и жертвоприношения.

Святилища играли существенную роль в жизни славян язычников не только как места молений и жертвоприношений, но и как общественные центры, объединяющие населения всей округи. В различных местах восточнославянских земель несколько святилищ, которые, несмотря на различия в деталях, характеризуются следующими общими чертами:

1)трехчленная структура пространства: идол – почитаемый объект, жертвенный очаг – алтарь, общественное место для участников культовых действий;

2)расположение объекта в необычном месте – на могильнике, краю поселения или в его центре, в стороне от заселенной территории;

3) необычная форма постройки – круглые капища, круглая или длинная, без очага или с несколькими очагами постройка, каменные и многослойные глиняные алтари, особой формы вымостки, наличие сакральной границы;

4) явно жертвенный состав находок – кости животных, в отдельных случаях кости человека, наличие амулетов и идолов, огонь[49]

Эти признаки были общими для всех святилищ, чего не скажешь о типологии и принципах разделения их исследователями. В.В. Седов разделял славянские святилища на два типа: племенные и поселенческие.[50] Исследователи сакральных средневековых памятников Юго-Восточной Европы В.Д. Баран, Е.В.Максимов, Б.В. Магомедов выделили святилища общинного пользования, предназначавшиеся для отправления культа членами одной или нескольких родственных общин, и городища святилища, которые являлись сакральными центрами племени или группы племен.[51]Как видно, эти исследователи подразделяли святилища по принципу социальной значимости.

Второй, наиболее распространенный принцип разделения святилищ на типы – морфологические особенности памятников. Такой принцип используют при анализе святилищ различных хронологических периодов и территорий. Б.А. Тимощук выделяет два типа восточнославянских святилищ – городища-святилища, окруженные земляными валами, и святилища типа «требищ», для которых характерны: отсутствие земляной ограды, остатки жертвоприношений, идолы, каменные алтари-жертвенники, ритуальные рвы или фигурные ямы.[52] В.Д. Баран, Е.В. Максимов, Б.В. Магомедов выделили три типа святилищ: святилища – жилища, святилища открытого типа, святилища жертвенники.[53] Типология святилищ, предложенная И.П. Русановой, основана на морфологии и на возможностях коллектива, который сооружал и поклонялся святилищам – отдельных семей, жителей села или целой общины. Автор выделяет следующие типы святилищ: 1) круглые площадки – капища с идолом окруженным ровиком, ямами, рядом камней; 2) такие же площадки, огражденные валом, рвом – малые городища – святилища 3)городища – убежища, служившие и культовым целям и содержащие отдельные культовые объекты; 4)деревянные постройки, внутри которых стояли идолы, — храмы; 5) большие городища святилища, в которых сочетались элементы всех типов святилищ, культовых мест и почитаемых природных объектов.[54] Л.С. Клейн предложил другую группу культовых объектов: культовые сооружения и культовые местонахождения.[55]Культовые сооружения: культовые ямы, культовые площадки, открытые капища (площадки с идолами), храмы. Культовые местонахождения: культовые городища (включая «болотные») без построек, культовые городища с постройками (общественные здания), городища с храмовыми комплексами.

Предлагаемое исследователями разделение на культовые места и святилища, жертвенные ямы и площадки, площадки – капища, малые и большие городища – святилища зафиксированы в разнообразии признаков святилищ.

Таким образом, языческие святилища были распространены у славян довольно широко, но по устройству не были одинаковыми. Первоначально мы дадим общую характеристику святилищ, а затем детально рассмотрим конструкцию наиболее известных из них.

Самой простой формой специализированного места моления у славян были культовые площадки с идолами и жертвенные ямы. Такие места предположительно назывались «требища» — места, на которых творили «требы», т.е. исполняли то, что требовали боги. Жертвенные ямы располагались на окраинах селений и не имели ограждений. Иногда на культовых площадках в геометрическом порядке располагалось несколько идолов: в центре или позади стоял главный идол, а вокруг и спереди второстепенные.[56] Иногда культовые площадки и идолы ограждались. Ограда могла состоять из «тычинок», на которых вешали черепа жертвенных животных и людей, или из столбов, на которых крепилась занавесь. Огражденное место считалось сакральной зоной. Самой обычной формой ограждения был вал, ров и искусственное возвышение. Такие сооружения назывались капищем (от слова копать), ориентированной на северо-восток, в таком случае вход находился на юго-западе и, можно было наблюдать восход солнца в день летнего солнцестояния. В некоторых случаев, капище в виде круглых площадок, огражденные валом или рвом не имели идолов. В основном это были изолированные святилища, т.е. культовые места, находящиеся за пределами населенного пункта. В капище происходило разделение алтаря, на котором производились жертвы, и который могли вымощать камнем, жертвенного костра, который располагался в стороне за оградой, где стояли разного рода дары. В последний дохристианский период возникают храмовые постройки и крупные комплексы, вокруг которых возводятся значительные городища со рвами, валами и тыном. Внутри городища остается незастроенным требище, где проводятся массовые ритуалы, оставляются дары, горит огонь. Помимо этого возводятся длинные дома для праздников и родовых собраний. А.Б. Рыбаков предлагал эти постройки называть храмами (от слова «хоромы» — вокруг стоящие)[57], но большинство исследователей храмами в узком смысле называли храмами крытые помещения с идолом внутри. Среди городищ-святилищ выделяются крупные культовые центры, которые включали требище, несколько капищ, храмовые постройки с идолами, колоды, родники и постройки для праздников. На территории такого святилища находилось захоронение старших членов рода, становившихся объектами почитания.

Археологические раскопки позволяют нам восстановить облик целого ряда святилищ и ниже, мы рассмотрим структуру наиболее известных культовых мест восточных славян язычников.

Итак, как уже упоминалось выше, изолированные святилища располагались на берегу водоема, на возвышенности, ограниченной оврагами, часто были окружены лесом. Рядом со святилищем находилось одно или несколько селищ. Основным видом ограждений являлись валы, реже – ямы или столбы. В структуру памятника входили жертвенники – площадки, ямы. Для этих памятников характерен искусственный объект поклонения. Подобная конструкция в наибольшей степени характеризует славянские памятники Юго-Западной Руси, а так же верхнеднепровские болотные святилища. Болотные городище были наиболее скромными по конструкции святилища. А.Н.Лявандовский считал, что они служили для обрядовых и оккультных целей. На этих городищах нет следов постоянной жизни. Очевидно, болотные городища создавались как святилища, но только для таких молений, которые не сопровождались ни жертвоприношениями, ни поеданием жертвенной пищи или приготовлениями священного пива. Единственно, что прослежено на болотных городищах,- это следы костров, иногда каменные вымостки, следы деревянных конструкций.[58] Форма этих культовых мест в плане круглая или овально округлая от 14 до 30 м. Идеально округлая форма по предположению Б.А Рыбакова, была связана как и при сооружении кургана, с мыслью о модели видимой земли. Площадки чаще ровные, горизонтальные в одних случаях или выпуклые со слегка приподнятой серединой в других, или имели небольшую воронкообразную вогнутость в третьих. Они оконтурены обычным кольцевым рвом и невысоким валом, иногда одним рвом и невысоким валом, иногда – одним рвом, иногда – двумя валами, между которыми находился неглубокий ров. Валы незначительны по размерам, и их вершины обычно ниже поверхности культовых площадок. Устраивались такие святилища на небольших естественных островках среди болот или в конце низких мысов, образуемых болотистыми низинами и возвышались над уровнем окружающей местности всего на 2-5 м. Известно и искусственно насыпанные святилища. Таковы, в частности, Красногорское на Смоленщине. В траншее заложенной в восточной части его площади, на материке выделяется вымоска размерами 3,5 X 3 м, сложенные в один ярус из непригнанных друг к другу булыжников и колотых камней. Все камни носили следы огня, промежутки между ними были заполнены зольным слоем, а выше залегал мощный слой золы с обгорелыми бревнами. По-видимому, вымостка была сооружена перед тем, как насыпали возвышение, и на ней был зажжен ритуальный костер, чтобы освятить место будущего святилища.[59]

Похожую конструкцию имели святилища, близ с. Кулешовка в Черновицкой области, Ржавинское святилище. (см. прилож. №4).

Святилище близ села Кулешовка расположен на высоком мысе, образованным крутыми берегами Днестра и впадающего в него ручья. На оконечности мыса, обращенном к востоку, находится маленькая круглая площадка диаметром 8 м. Площадка в центре и окружен кольцевым ровиком. С напольной стороны ее дугообразно ограждают пять линий валов и рвов, между которыми остаются горизонтальные площадки. Ширина всей системы валов и рвов около 70. Близко ему по конструкции бабинское святилище (у с. Бабин, Черновицкой области).

Оно занимает каменистый останец, резко выделяющийся среди ровного плато высокого берега Днестра. Круглая вершина останца диаметром 7 м ограждена неглубоким и нешироким ровиком. С напольной стороны по склону останца проходят два дугообразных рва. Во внешнем рву найдены угли, куски глиняной обмазки с отпечатками дерева, кальцинированные кости и обломки лепной гончарной посуды. Северо-западу от центральной площадки, в сторону Днестра, отходит хребтообразный, постепенно понижающийся отрог, на горизонтальной площадке в конце которого, над обрывом, лежат огромные каменные глыбы. Расположенный посредине между этими глыбами камень, высотой до 2 м, несколько похож на фигуру сидящего человека. Большие камни выступают на поверхности всего останца.[60]

Ржавинское святилище является реальным овеществлением всего комплекса понятий, связанных с язычеством. По конструкции оно похоже на вышеизложенные святилища. Святилище представляет собой круглую площадку диаметром 24 м, окруженную двумя концентрическими вами, вал достигает 70 м в диаметре. Расстояние между валами около 24 м. Святилище омывается ручьем, текущим из родника, а на самом холме, где расположено святилище, внутри вала есть еще один родник. При сооружении валов место будущего святилища подверглось обряду очищения огнем: (по мнению А.Б. Рыбакова) по всей окружности внутреннего вала был разведен костер и сюда ссыпали остатки иных огнищ. Сверху на окружности этого вала находилась вымощенная камнем площадка, на которой горел огонь. На внешнем углу был выступ со следами костров. У южной части внутреннего вала обнаружен четырехгранный каменный столб, высотой. 250 м и с сечением 90X60 см. Изображение на идоле не сохранились. Первоначально каменный идол находился в центре всего святилища на возвышении в середине малого круга[61]

Интересным элементом ритуального комплекса в Ржавинцах являются длинные дома, расположенные вдоль внутренней ограды большого внешнего вала. В этих просторных помещениях, расположенных вокруг центрального капища (площадки с идолом), общей площадью 600 кв. м могло усесться за длинными столами, вероятно, не менее 300 человек. Здесь происходило поедание жертвенной пищи и пилось священное пиво.

Рассмотренное святилище представляло в языческую пору во время молений величественную картину. Во-первых, оно находилось внутри древней ограды, сооруженной примерно за полторы тысячи лет до создания этого комплекса, что несомненно придавало ему авторитет глубокой традиционности.[62].

Совершенно особый тип памятников представляет собой святилище у с. Зеленая Липа Хотинского района Черновицкой области.(см. прилож. № 5) Оно расположено на высоком берегу реки, в урочище Турецкая криница, и занимает сравнительно невысокий останец берега, укрытый с трех сторон более высокими холмами, лишь с Севера он возвышается над обрывистым берегом. В плане сооружение имело прямоугольную форму и, было ориентировано почти по странам света. Почти в центре помещения, ближе к его западной стене, в полу была вырыта большая столбовая яма диаметром 0,6-0,7 м и глубиной 1,2 м. На дне ямы лежал углистый слой, стенки ее были сильно обожжены, а в верхней части сохранились остатки сгоревшего столба, укрепленного в яме с помощью камней. Почти в центре здания, ближе к водосточной стене обнаружено погребение, помещенное в округлую яму диаметром 2 м и глубиной 40 см от уровня пола. Костяк лежал вытянуто на спине, со сложенными на груди руками и был ориентирован головой на запад. Возле скелета найдены обломки славянской посуды и не совсем правильной формы четырехгранный камень размерами 40×60м.

По обе стороны сооружения на склонах холма находились круглые в плане ямы с отвесными стенками. В их заполнении прослеживаются многочисленные прослойки угля и глины. Вероятно, в ямах разжигался огонь. У западного края холма в скале был вырублен квадратный в плане колодец. Колодец не был водоносным и, надо полагать был вырублен не для добывания воды, а имел культовое значение.

Находившееся на вершине холма прямоугольное здание, стены которого были обмазаны глиной и внутри которого стоял большой столб (идол) и совершено захоронение, было по всей вероятности храмом. Вокруг храма по склону холма горели огни, а рядом находился священный колодец.

По видимому, такое же сооружение как в Зеленой Липе, находилось на святилище у с. Родники в Ивано-франковской области, в урочище Копана гора. На самой высокой точке холма было сооружено деревянное здание со стенами, обмазанными глиной. Здание было окружено рвом, в котором на каменных вымостках многократно разжигался огонь. На западном склоне холма находился большой общественный дом. Такие дома предназначались для празднеств, ритуальных пиров и других общественных нужд.[63]

Исключительный интерес среди изолированных святилищ представляет уникальное сооружение, обнаруженное в 1964 году близ Житомира у поселения Шумска на берегу речки Гнилопяти).

Сооружение 11×14 м представляет собой крайне неправильную, но симметричную фигуру, названную И.П.Русановой, проводившей раскопки «крестообразной»: длинная ось сооружения строго ориентированная по линии север-юг. Святилище представляло собой большое крестообразное углубление с мощным кострищем в центре и большими кострищами в трех выступах.

Святилище – незначительное углубление в дерновый слой и с ровным плоским дном, размерами 14,2×11м. Святилище по свидетельству автора раскопок не имело перекрытий и, было закрыто мощнейшим кострищем в полметра толщиной[64]. По мнению Рыбакова, что это вырезанное в дерне гигантское изображение какой-то женской фигуры, расположенное головой на Север, ногами на юг. Рыбаков считает, что святилище создано для общественного жертвоприношения. В области груди в левой стороне находился самый массивный столб, укрепленный камнями. Это очевидно обозначение сердца великанши; рядом маленький круглый жертвенник и круглая яма. В области головы найдены кости птиц и кремневая стрела. Возможно, птица для обряда была подстрелена особой, священной кремниевой стрелой. Наибольший массив кострища приходится на область живота чучела, что и должно соответствовать представлениям о великанше, пожирающей людей. Какой-то каркас из жердей обнаружен в нижней части головы; очевидно, это элементы конструкции рта-пасти чудовища.В 60 м к северу от чучела расположен своеобразный жилой комплекс состоящий из сараеподобного дома с печным углублением и большей печью в нем. Рядом еще одно стандартное жилище из 14 каких-то «сарайчиков».

Вполне вероятно, что этот комплекс связан с процессом небывалого жертвоприношения, особенно, если оно проводилось в зимние месяцы, когда люди, приносившие жертву и погребавшие умерших, должны были провести здесь не менее 10 дней. По Рыбакову умерших (от мора или войны) хоронили, а для отклонения угрозы оставшимся в живых совершили торжественное жертвоприношение женскому божеству: Макоши, Живе, а может быть и Богине смерти — Бабе-Яге. О женской сущности божества говорят и пряслица для веретен, найденном в этом своеобразном святилище.[65]

В Брянском Полесье исследовано святилище Благовещенская гора. Внешне святилище выглядело как настоящая крепость: глубокий ров, высокий подковообразный вал и деревянные стены по верхнему краю площадки. Внутреннее устройство святилища-крепости было таково: вдоль вала, вплотную к нему выстроено в западной части площадки длинное изогнутое по форме сооружение шириной 6м. Протяжение его должно быть около 60 м. На расстоянии 5-6 м от длинного дома были врыты в материк на глубину более метра вертикальные столбы, расположенные, как и дом, полукругом – идолы. На противоположном от дома и идолов восточном конце находилось некое сооружение, от которого остались вертикальные столбы, зола, угли, прокаленная земля. У южной стены площадки – зола, угли, кости животных и подставки для вертелов. Сооружение на восточном краю городища, расположенного на противоположном от входа конце, могло быть помостом жертвенником, на котором часто и помногу горел огнь, и происходила разделка жертвенных туш. Обильные следы костров у южной стены свидетельствуют о поджаривании мяча на многочисленных вертелах. Все это происходило перед лицом полукруга идолов, окаймлявших пустую середину двора святилища. Идолы, вероятно, были высокими, так как их основание были очень глубоко врыты в ямы, тщательно вырытые в плотном материке. В уцелевшей части городища сохранились ямы –гнезда всего лишь пяти идолов, всего их могло быть десять-двадцать. Возле идолов найдены были бронзовые гривны, что говорит о том, что идолы были женскими. За полукругом идолов, вплотную к подковообразному валу было выстроено длинное сараеообразное и тоже полукругло в плане сооружение.. Его каркасом были массивные столбы, державшие очевидно кровлю. Внутри было вырыто продольное с плоским дном углубление во всю длину каждой половины «дома» и по обе стороны сделаны в материке сплошные скамьи-лежанки во всю длину, на которых могли усесться двести-двести пятьдесят человек. Это просторное помещение, очевидно, предназначалось для пиров после совершения жертвоприношения.[66]

Все эти святилища обслуживали более или менее крупные регионы, включавшие по нескольку, а иногда и по нескольку десятков поселений. Жители окрестных селений собирались на этих святилищах в основном во время крупных языческих празднеств и молений, или же событиями, важными для племени. Как мы убедились, по строению эти святилища отличались одно от другого частностями. Общими элементами, очевидно обусловленным единством языческого мировоззрения восточных славян, были их круглая форма с идолом или столбом в центре, горели ритуальные костры.

Таким образом, конструкция вышеописанных святилищ в общих чертах соответствует сведениям о памятниках такого рода на других восточнославянских землях. Их основной частью являются небольшие, круглые в плане площадки, иногда с возвышением в середине, окруженные ровиком, в котором разжигались огни. Это были капища – место, где стоял деревянный идол. Но надо сказать, что эти святилища имеет ряд важных особенностей, которые пока не выявлены на других территориях.

Среди важных особенностей мы отметим следующие:

• святилища расположены на высоких холмах, господствующих над окружающей местностью. Валы святилищ, как правило, имеют плоскую вершину или ступеньку на склоне, где горели огни. Их неглубокие рвы, с плоским дном, на котором так же многократно разжигались костры, помещенные часто на специально устроенных вымостках. Здесь находились, вероятно, горящие жертвенники. В костры бросали мясо жертвенных животных и ритуально разбитые сосуды. Культовое значение имели колодцы, источники воды и каменные глыбы, находящиеся на святилищах[67];
• на пространстве между валами выделяются горизонтальные площадки, где стояли длинные дома, выполнявшие сложные общественные функции по типу контин, известных на земле западных славян.

Вероятно, валы и рвы с горевшими здесь кострами и находящиеся в промежутках между ними длинные общественные дома можно рассматривать как требища – места потребления жертв ритуального пира[68];

• только на этих территориях известны деревянные языческие храмы:
• все святилища являлись культовыми центрами больших гнезд поселений.

Близкую структуру имели некоторые неизолированные памятники (святилище в Псковском некрополе, Городок, прудки).

Иногда памятники включали сложные виды жертвенников (яма – площадка – очаг – печь), жертвенники-колодцы (Зеленая липа, Звенигород Галичский, Бабина Долина), либо культовую постройку.[69]

Одним из интереснейших языческих сооружений является святилище Перуна, исследованное близ Новгорода Великого в урочище Перынь, которое расположено там, где Волхов вытекает в Ильмень[70] (см. прилож. №6).

По мнению Б.А Рыбакова и В.В.Седова – это было центральное святилище новгородских словен. Во время языческих празднеств на холме могло собираться большое количество людей. Центральную часть святилища составляла приподнятая над поверхностью горизонтальная площадка в виде правильного круга диаметром 21 м, окруженная кольцевым рвом шириной до 7 м и глубиной более одного м. Точно в центре круга раскопками выявлена яма от столба до диаметром 0,6 м. Здесь стояла деревянная статуя Перуна, которая как сообщает летопись, в 988 г. Была сброшена в Волхов. Перед идолом находился жертвенник – круг, сложенный из булыжных камней. Ров, окружавший культовую площадку, представленную в плане не простое кольцо, а ободок в виде громадного цветка с восемью лепестками. Такую форму придавали ему восемь дугообразных выступов, расположенных правильно и симметрично. В каждом таком выступе на дне рва во время языческих празднеств разжигали ритуальный костер, в одном из низ восточном, обращенном к Волхову, судя по количеству огней и прокаленного материка горел «неугасимый огонь». В планировке святилища, вероятно можно видеть геометризированное изображение одного из цветков, посвященных Перуну. Известно, что славяне-язычники любили посвящать громовержцу цветковые растения. Что касается костров, зафиксированных во рву, то имеются непосредственные свидетельства письменных источников об огне, как священной принадлежности богослужения Перуну: «Ему же яко богу жертву приношаху и огонь неугасающий за дубового древия непрестанно паляху». Впрочем, костры были обязательным атрибутом не только святилищ посвященных Перуну.[71]

Близко этому святилищу по конструкции святилище «Перунов холм, (см. прилож №7) выстроенного в честь пантеона шести языческих Богов, утвержденного князем Владимиром. Изучение конфигураций этого святилища позволило создать сооружение, в плане представляющее прямоугольник, с шестью округлыми симметричными выступами, на которых могли стоять постаменты шести Богов пантеона.

Помимо племенных святилищ, у восточных славян были и небольшие, устраиваемые непосредственно на поселениях и предназначенных для обслуживания более узкого круга людей. Они, по-видимому, служили для повседневных молений, на них собирались преимущественно жители тех поселений, где они находились, и, может быть соседних селений, когда-то отпочковавшихся от основных. Примером такого святилища может служить селище «Грудок» близ Почепа в бассейне Средней Десны, куда в первые века н. э. направилась славянская колонизация из Среднего Поднепровья.[72]

Внутри круглое святилище было устроено так: в центре было какое-то глинобитное сооружение, укрепленное в нижней части столбами; глина обожжена. По всей вероятности, это или большой очаг или очаг — жертвенник, предназначенный для разведения огня, предназначенный для разведения огня. У жертвенника ближе к входу – следы столбов и массивные остатки главного идола, занимавшего срединное место во всем святилище. В глубине ротонды, слева и справа от жертвенника – очага и центрального идола были устроены две большие ниши, около которых, на окружности здания стояли столбы, очевидно являвшиеся идолами местного значения. По предположениям Б.А. Рыбакова святилище было посвящено женским божествам. По всей вероятности, центральный идол был идолом Богини плодородия Макоши, и идолы справа и слева — идолы Богинь-рожаниц[73]. При круглой форме дымовой постройки и при центральном положении большого очага – жертвенника, вполне естественно предполагать, широкое дымовое отверстие в центре конической кровли. Оно давало выход пламени и одновременно освещало весь храм сверху естественным дневным светом.

К числу таких небольших святилищ Ходосовичское, расположенное на берегу озера Святое, в земле радимичей. Центральную часть святилища составляла горизонтальная, круглая в плане площадка диаметром 7 м, окольцованная канавкой шириной 0,4 м. В центре площадки открыта яма от деревянного столба идола. В кольцевой канавке по видимому стоял невысокий частокол, ограждавший площадку с идолом. С четырех сторон на расстоянии до 2 м от края площадки имелись серповидные в плане корытообразные углубления, ориентированные по сторонам света. Во время языческих ритуалов в них горели костры.[74]

На поселении VI-VII в.в. в Урочище гнилой Кут на окраине г. Городок на Подолии исследовано святилище, состоявшее из прямоугольной площадки, выложенный небольшими плоскими камнями, и круглого кострища, устроенного в углублении около восточного края площадки. Среди остатков костра обнаружены обожженные кости животных и фрагменты глиняной посуды.

Отметим, что такие неизолированные святилища расположенных прямо на поселениях, обслуживали узкий круг лиц и предназначались для ежедневных молений.

Исходя из вышеописанного устройства святилищ, мы должны сказать, что важнейшими атрибутами большинства святилищ были идолы-кумиры. Деревянные идолы восточных славян, судя по описаниям,- столбы, наверху которых изображена человеческая голова. До нас они не дошли, поэтому их облик в полной мере нельзя воссоздать. Может быть, некоторое представление дают о них деревянные скульптурные находки из новгородских раскопок.[75] Прежде всего – это палочки с навершиями, вырезанными в виде головы мужчины. По-видимому, это идолы фигурки домовых, покровителей семьи или защитников от злых духов.[76]

В разных местах восточнославянской территории найдены каменные идолы, свидетельствующие о том, что в среде славян-язычников широкое распространение получили и изображения божеств выполненных из камня. Так называемый новгородский идол, обнаруженный в 1893 году при расчистке русла Шексны и Белозерского канала, высечен из гранита, высота его о, 75 м. Ппрмитивным рельефом выполнены глаза, нос, подбородок. Голова увенчана шляпой.[77]

В южнорусских землях, где славянская культура испытала воздействие давних цивилизаций, известны более сложные языческие идолы. Так у с. Яровка Черновицкой области был обнаружен двухликий каменный идол. Это столб высотой 1, 7 м. Посредством грубой обивки на нем схематично изображены два плоских лица, повернутых в противоположные стороны. Контуры лиц, глаз, нос, рот обозначены ямками. Одна, по видимому мужская в остроконечном головном уборе; лицо другой очевидно принадлежит женщине, на голове которой шапки нет.[78]

Наиболее примечательным памятником славянского язычества является Збручский идол, найденный у подножия холмы в Збруче. (см. прилож № 9).

Условно этот идол называется Световитом и ему посвящены десятки исследований. Изваяние представляет собой четырехгранный столб, на каждой из четырех сторон которого имеются серии изображений. Манера изображения плоскостная и схематичная. Переданы лишь основные контуры. Детали может быть выполнялись раскраской. Следы краски выявлены во впадинах известнякового столба.

Три горизонтальных яруса изображений Збручского изваяния символизируют распространенное делений вселенной на небо – мир Богов, землю, обжитую людьми, и преисподнюю, таинственные обитатели которой держат на себе землю.

Наверху, на каждой из четырех сторон столба, изображены в рос фигуры четырех божеств, увенчанных одной общей шапкой. На главной лицевой стороне помещено женское божество с турьим рогом-ритоном в правой руке. Это — богиня плодородия с рогом изобилия. По левую сторону от нее – мужская фигура Бога воина с саблей у пояса и конем внизу. Большинство исследователей предполагает, что это Перун. По правую сторону от главной Богини помещено другое женское божество с кольцом в правой руке. На тыльной стороне грани – изображение мужского божества без атрибутов. Эти фигуры имеют строгие позы, как бы говорящие об их неземном происхождении.

В среднем поясе помещены чередующиеся фигуры мужчин и женщин. Это — земля с хороводом взявшихся за руки людей. Нижний ярус представляют три фигуры усатых мужчин, подземных Богов, поддерживающих находящийся под ними земной шар.[79]

Збручский идол, по мнению Б.А Рыбакова, представлял собой древнего Бога вселенной Рода — верховного властелина неба, земли и подземного мира, который изображен как скульптурная идеограмма плодородия, продления рода.[80]

Збручский идол проливает свет на языческие представления славян о трехъярусном строении мира. Такое представление сложилось в далекой древности и, было распространено у разных народов. Единая шапка четырех небесных божеств, может, быть отражает идею единого высшего Бога.

Исходя из вышеизложенного, можно отметить что;

1) языческие святилища характеризуются отсутствием ярко выраженных внешних признаков и множеством различных вариантов месторасположения.

2) Святилища неодинаковы по типу: круглые площадки- капища с идолом окруженные ровиком, ямами, рядом камней; святилища – городища; деревянные постройки, внутри которых стояли идолы, — храмы

3) Несмотря, что в устройстве языческих святилищ было много различий, имелись и некоторые общие черты. Все они располагались на возвышенностях. Обязательным атрибутом святилищ являлся идол. На площадке святилища или возле нее горели священные костры.

Глава 3

Жертвоприношения

Во всех своих неприятностях древние язычники усматривал немилость Богов или происки злых духов. И тех и других нужно было умилостивить определенными обрядами, в основе которых лежало принесение чего либо в жертву высшим Богам и другим существам. Справочные издания определяют термин «жертвоприношение» как «форму религиозного культа, существующей в той или иной степени в большинстве религии и преследующий цель установления или укрепления связи личности или общины с Богами или другими сверхъестественными существами, путем принесения в дар предметов, обладающей реальной или символической ценой пожертвований[81]. Практика жертвоприношений высшим силам, как одной из важной составной части всякого культа была известна многим культурам. Понятие жертвоприношения охватывает широкий круг явлений, роль которых в жизни народа оставалась неизменно важной на протяжении многих веков. Сами жертвоприношения чрезвычайно разнообразны по видам и по степени развитости и сложности, начиная от простейших форм – разных «возлияний» или «брызганий» в честь духов и богов, бросание кусочков пищи перед едой и питьем, вплоть до кровавых «гекатомб» и умерщвления людей в жертву[82]. Что касается функции жертвы, то отметим, что на этот счет существует несколько точек зрения, из которых самая распространенная, что главная функция — это функция попадающая под категорию дара или обмена: благодарственная, искупительная, умилостивительная. Согласно теории одних, древний человек стремился задобрить и умилостивить духа или Бога, которого представляли себе по аналогии с самим собой, и поэтому предлагал ему то, в чем, по его мнению, дух или божество нуждается; пищу, иногда одежду, оружие, украшение, утварь. Близко к этой точке зрения мнение, касающееся культа умерших. Так как древнейшим культом, был куль умерших, то значит, первоначальным видом жертвоприношения было кормление покойников и снабжение их всем необходимым. Отсюда впоследствии развились иные, более сложные жертвы Богам и духам.[83] Представители других точек зрения утверждают, что первоначально принесение жертвы вовсе не было даром или принесением Богу чего бы то ни было. Жертвоприношение было формой общения членов рода между собой и с божеством рода. Бог и его почитатели обычно едят и пьют вместе, и этим знаком декларируется и запечатлевается их сотоварищество. Древнейшая жертва – это убивание и поедание тотемического животного. Из этой первоначальной формы выводят все позднейшие формы жертвоприношений.[84] Отсюда развивается идея, что всякое жертвенное животное – это священное животное. Таким образом, нет единого мнения определения сущности понятия жертвоприношения. Каждая из вышеназванных теорий содержит в себе ту или иную долю истины и объясняет отдельные факты. Но ни одна из них, взятая в отдельности, не может объяснить всех разнообразных форм и типов жертвоприношений. В действительности не только формы, но и мотивы жертвоприношений бывают различны: тут, в самом деле, есть и кормление умерших, и задабривание духов, и магическое умерщвление животного, и умилостивительный дар Богу.[85] Выбор жертвы и ритуала определялся обычаем, моментом и поводом для жертвоприношения, оговаривался устными или записанными в законах культовыми правилами, и в обычной религиозной практике ограничивался посвященным ему атрибутами.[86]

Что касается видов жертв, то существовали как бескровные, так и кровавые жертвы. В качестве бескровных жертвоприношений выступали чаще напитки (вино), продукты питания (пирог), часть урожая, продукты пчеловодства, а так же ценные вещи: дорогие ткани, золотые вещи, монеты. Обычно в качестве кровавой жертвы брали козла, барана быка, лошадь или птицу. Наиболее частой жертвой был петух, по большим праздникам в жертву приносили быка, медведя и козла.[87] В основе кровавого жертвоприношения находилось одно из представлений о том, что жизнь есть кровь. Сообразно с этим Божеству приносилась в жертву кровь.[88] По мнению исследователей, жертвоприношение у восточных славян производились ежегодно на праздниках в честь Богов, во время различных важных событий в жизни государства. Отдельные жертвоприношения производились ежедневно, вне связей с культами того или иного приурочения. Имеются в виду требы домашним Богам.[89]

Достоверных свидетельств, относительно того, каким именно Богам приносились жертвы нет, в церковных поучениях говориться о молитвах, с которыми обращались к древним языческим божествам, хотя и без специального обозначения их содержания: например «молятьс в огневе пол овином, и вилам и Мокоши. Среди главных Богов, исследования предполагают, что большая часть бескровных жертвоприношений в виде хлеба, меда и сыра доставалась Роду, или возможно, как полагают ряд исследователей Велесу. Поскольку эта пища всегда стояла на свадебном столе, можно предположить, что бескровные жертвоприношения сопровождались молениями об урожае, приплоде скота или пополнения семьи детьми. С кровавыми жертвами обычно связывают Перуна. В максимально полном варианте процесс данного типа жертвоприношения проходил следующим образом: прелюдией ритуала можно считать выбор и подготовку животного, которое часто выращивалось для соответствующей цели. Что касается самих участников, то их приготовление включало омовение и облачение в чистые одежды. Начало церемонии составляла процессия, двигавшаяся в едином ритме и с пением. Жертвенное животное вели тут же. По прибытии на священное место животное поили и окропляли водой. Главное действующее лицо начинающейся драмы – жрец, жертвенным ножом срезал клок шерсти со лба и бросал его в огонь, нарушая тем самым неприкосновенность животного. Затем следовал смертельный удар. Вытекающая кровь не должна была пролиться на землю и ее собирали в чашу. После этой части ритуала тушу разделывали и потрошили.[90]. Часть жертвенного животного сжигали на огненном алтаре перед идолом, его кровь разбрызгивали – или для защиты от злых сил, или в знак уважения к божественной животворной силе этой жидкости или она выпивалась жрецом и участниками ритуала. Воспоминания о чудодейственной силе крови жертвенного животного сохранились у русских до XX в. Так, в некоторых местах северо-восточной России кровью убитой к рождеству свиньи, брызгали в огонь, на котором обжигали тушу, и думали, что вследствии такого обряда нечистая сила перестанет ходить в хлев «портить скотину». Иногда жертву расчленяли и закапывали в землю или раскидывалась по Полю. Ритуальное расчленение жертвы – характерный обряд, символика которого связана в частности с актом сотворения мира: сродни мотив русского стиха о голубиной книге, где из тела первосущества твориться весь мир.[91] При совершении обряда весьма важным было не только кровь и мясо жертвы, но и отдельные внутренние органы – сердце и печень – объекты гадания и почитания. Гадание по внутренностям животных так же дожило до XX в. Так, гадая по селезенке кабана, убитого на коляду, гадали о том будет ли зима холодной или же с оттепелями. Гадая по зернам, найденном в зобу у гуся, 24 ноября, гадали какой хлеб уродиться в будущем году, на святки ходили в сарай, где висели свиные туши, от которых по народным поверьям слышался голос, определяющий будущую судьбу урожая.[92] Несъедобные части жертвенного животного (голова, кости, внутренности) после совершения на них гадания зарывались в землю, чтобы они не стали добычей зверей и не подверглись осквернению, сжигались, топились в воде, или же, наконец, сохранялись как чудодейственный талисман. Кости жертвенного животного зарывались в землю, чтобы они не стали добычей зверей и не подверглись осквернению Остатки кровавых жертв богам съедались участниками обряда, а сам процесс жертвоприношения назывался жранием. Считалось, что во время церемонии жертвенное животное наполнялось силой своего создателя — Бога, которая потом передавалась людям при поедании мяса жертвы. Участники ритуальных трапез вкушали жертвенные части живых существ, приобщаясь к общению с божеством и отчасти, отождествлялись с ним и его жертвой. Ритуальный пир сопровождался неограниченным употреблением спиртных напитков, музыкой, песнями, играми.[93]На таких пирах люди являлись как бы сотрапезниками Богов. Жертвы заклания у славян имели двоякий характер: освящение и дары, приношения связывались с надеждой быть вознагражденными божествами чем-то большим, чем само подношение.[94]

До нас дошли старинная обрядовая песня, где говориться об обряде изгнания «коровьей смерти» (злого существа, несущего гибель стаду).

В ней изображено умилостивление при котором произноситься заклятие на смерть:

Старцы старые

Колят, рубят намертво,

Весь живот поднебесный.

На крутой горе высокоей

Кипят котлы кипучие.

В тех котлах кипучих горит огнем неугасимым

Всяк живот поднебесный.

Вокруг котлов кипучих

Стоят старцы стары.

Поют старцы стары про живот, про смерть

Про весь род человечий.

Кладут старцы стары

Всему миру животы долгие,

Как на ту ли злую смерть

Проклятье великое.[95]

В песне исполняемой при изгнании «коровьей смерти», старцы, прежде, чем приступить к закланию «ставят столы дубовые, стелют скатерти браные». Очевидно, в этих стихах изображены представления к предстоящему жертвенному пиршеству. Мясо жертвенных животных варилось в «котлах кипучих», с теми, чтобы впоследствии быть съеденным жертвователями.[96]

О приношении русскими купцами в жертву Богам быков и овец рассказывал рабский писатель и путешественник Ибн-Фадлан, наблюдавший обряд жертвоприношения в гавани Итиля на берегу Волги. Головы убитых животных подвешивали на дереве за идолами, часть же мяса раздавали, а другую оставляли между главным идолом и меньшим, стоявшими вокруг него. Когда же с принятием христианства Перуна заменил Илья-громовержец, по этнографическим данным, еще долго на праздник Ильи убивали общественного быка и варили пиво.[97]

О жертва заклания упоминает и Прокопий Кессарийский, который говорит, что восточные славяне с VI в. поклонялись Богу молнии, приносили в жертву быков и другие дары. Такими жертвами люди ублажали Богов, спасая свою жизнь.

О двух формах принесения жертв сообщает одно из основных поучений против язычества:

1. «И куры им (языческим богам) режуть и то блутившие тоже сами ядять…

2 О убогая курята, яже на жертву идолам режются, инии в водах потапляеми суть.

А инии к кладезем приносящее молятся и в воду мечють, Велеару жертву приносяще»[98]

Здесь имеется жертвоприношения двух видов: кур резали и ели и «в водах потопляли»

• Об этом же вспоминал и император Константи Багрянородный: «На этом острове они совершают свои жертвоприношения, так как там стоит громадный дуб; приносят живых петухов, укрепляют огни и стрелы, а другие кусочки хлеба, и что имеет каждый, как велит обычай. Бросают они жребий о петухах – или зарезать их или съесть, или отпустить живыми». Эти жертвы приносились ради успешного плавания по пути из варяг в греки.

Еще одной разновидностью. Жертвоприношения, связанная с принесением в жертву животного была так называемая, строительная жертва. Культовым животным в этом случае служила лошадь. По вопросу возникновения строительной жертвы и ее сущности имеются различные мнения. Наиболее правдоподобно можно считать мнение Д.К. Зеленина, согласно которому строительная жертва представляла собой компенсацию за срубленное дерево. Деревья, считавшиеся неприкосновенными, за нарушение строителями священной неприкосновенности, могли отомстить людям. Принося в жертву лошадь, люди откупали собственную жизнь. Сам обряд проходил почти так же, как и вышеприведенный: после завершения строительных работ и торжественная процессия вела коня к месту заклания. Участники несли все необходимое для предстоящей трапезы. Не исключена возможность, что впереди идущий читал соответствующую данному ритуалу молитву. Дойдя до места, предназначенного для принесения жертвы, участники становились вокруг заранее приготовленной ямы. Потом, в яме, вероятно, зажигался небольшой костер, который должен был очистить место жертвоприношения от злых духов, способных помешать обряду. Далее следовало заклание жертвы. У лошади были связаны ноги, она была оглушена, потом забита. В горшок собирали священную кровь жертвы. Коня со связанными ногами опускали в яму, туда же клали свечку и кнут. Затем начиналась общая трапеза, после которой яма засыпалась землей, и участники обряда приступали к сооружению наземной конструкции, наверху которой укреплялась заранее отрубленная голова лошади.[99] Выше был приведен отрывок описаний Ибн-Фадлана, где он говорит об обычае вешать черепа на столбы у места жертвоприношения.

Относительно же человеческих жертвоприношений есть свидетельства исторических памятников литературы. Так Ибн-Даста, говоря о высоком значении у руссов знахарей говорит: «Взяв человека или животное, знахарь накидывает ему петлю на шею, навешает жертву на бревно и ждет, пока тот не задохнется, и говорит, что это жертва Богу. О человеческих жертвоприношениях упоминал и Гельмонд: «…очень многие приносят в жертву людей, именно христиан, так как они убеждены, что христианская кровь приятна Богам» Нестор писал в «Повести временных лет», вспоминая жертвы заклания в Киеве на Перуновском холме в 980 г.: «И приносили им жертвы, называя их богами и приводили к ним своих сыновей и дочерей, а жертвы эти шли бесам и оскверняли землю жертвоприношениями своими и осквернилась кровью земля русская и холм тот»[100]. Владимир после победы над ятвягами по словам Нестора «творил потребу с людьми своими. И реша старцы и бояре: мчем жребий на отроке и девице, на кого же падет того зарежем Богом». Здесь вероятно речь идет о подношении человеческих жертв некоему божеству связанному со стихией воды Ящеру., божества связанного с культом воды. В жертву приносились молодые девушки и юноши, которых бросали в воду. Во время такого жертвоприношений так же происходили гадания, целью которых было узнать волю Богов. Гадание часто и определяло жертву. Кому жребий выпадал, того и приносили в жертву, поскольку она считалась избранной Богами.[101] Известна и былина о человеческой жертве божеству водной стихии – былина о Садко. В русской былине Садко бросается со спутниками в море, как умилостивительная жертва морскому царю.[102] Принесение Садка в жертву морскому царю проходит по всем правилам языческого жертвоприношения: как только подводный владыка остановил невидимой силой корабль или поднял бурю, Садко начинает одаривать море бочками золота и серебра, откупаясь от царя, но это не помогает. Далее происходит жеребьевка, выбор жертвы по воле судьбы. В радзивиловской летописи указана техника этого обряда: жеребьевщик бросал игральные кости, и тот, кому выпадало счастливое число (шестерка), считался пригодным. Здесь бросали в море деревянные жребии, и тот, чей жребий тонул должен быть утоплен.

Свидетельства о кровавых жертвоприношениях человека были подтверждены и археологическими раскопками. Так в Вологодской области, под Тиуновским святилищем был найден огромный валун с рисунками и надписями. На рисунке изображен вроде лыжник, которого вряд ли можно считать Божеством. Лыжник изображен в форме падения, так как ноги у него подогнуты, вокруг него изображены линии – надписи. На теле лыжника справа можно прочитать начертанное кириллицей слово НАРТ, слева внизу слово ВЕСЕННИЙ, еще ниже слово ЧЕЛОВЕКЪ. У ног лыжника надпись Лыжьник. Голова читается как РУСЬ ВЕЛИКАЯ, а правая сторона лица, отгороженная вертикальной чертой – слово ЖЕРЬТВА. Далее идет слово ВОЖДЬ. Внизу можно прочесть слово Кьрова и ПЕ, т.е. крова(вая) жертва Пе(руна).

Наконец, белым на черном фоне можно прочесть ВЬСЕ ЖЕРЬТВЫ ВЬ ЧАРЕ. Из этих надписей можно организовать такой текст: Крова (ваяя) Пе(руна).Вождь. Русь Великая Жертва Перунова. Нарт. Весенний. Человек-лыжник. Кровник к весне. Все жертвы в Чаре. Таким образом, на данном рисунке речь идет о человеческой жертве Перуну, в конце зимы, для встречи весны, при этом надо принести в жертву лыжника или человека на нартах. И очень мелким шрифтом сообщается техническая подробность: жертвоприношение должно совершаться не на алтаре, а в большой чаре.

В Серенске была найден еще один ритуальный предмет, подтверждавший человеческие жертвоприношения – лицевая маска. На маске можно было прочесть надпись МАСКА ПЕРУНА, далее следовала надпись РУНЬВА МАСЬКА, т.е. рунова маска. На левой брови маски после слова МАСКА, можно прочитать слово ЖЕРТВА. Поскольку надписи других мифологических персонажей отсутствуют, то можно предположить, что перед нами маска для жертвы в честь Перуна. Очевидно, чтобы скрыть страдание на лицо жертвы надевалась маска.[103]

Подводя итоги сказанному, можно сделать вывод о том, что

• обряд жертвоприношения был главным у восточных славян-язычников;
• главным в обряде жертвоприношения, было умилостивление богов и ожидания даров них
• по типу жертвы делились на бескровные (продукты питания, ценные вещи) и кровавые (животные и иногда человеческие жертвы);
• некоторые элементы обряда жертвоприношений (например, таких как гадание) пережили не одно столетие и живут по сей день

Глава 4

Хозяйственный культ

Главным стержнем восточнославянского языческого хозяйственного культа, являлась, судя по обильным фольклорным данным, аграрная магия связанная с основными производственными моментами земледельческого года славян. Аграрная магия включала в себя аграрные празднования, которые сопровождались обрядами, имевшими как полагалось магическую силу.[104]. Основной целью этих магических действ было обеспечение благополучия рода, племени, общины. Фольклорист В.Я Пропп отмечал, что русские материалы об аграрных праздниках отличаются большой архаичностью. Земледельческий обряд у восточных славян возникает задолго до того, как развились дифференцированные представления о божествах на начальной фазе развития земледелия[105].

Экономическая основа жизни славянства – земледелие – наложила значительный отпечаток на языческие верования восточных славян. Для восточных славян-язычников был очень важен аграрный аспект земли: земля, порождающая урожай, почва, насыщенная влагой, питающей корни растений, «матушка-земля» с которой связан целый цикл обрядов и заклинаний.. Неопознанность процесса испарения земной воды, образования облаков и тумана («росы») привела к своеобразному представлению о постоянных запасах воды где-то высоко над землей, на небе. Эта небесная влага иногда, в непредсказуемое время, может принять вид туч и пролиться на землю в виде дождя, «утучнить» ее и содействовать росту трав и урожаю. Отсюда один шаг до представлений о хозяине небесной воды, распоряжающемся дождями, грозовыми ливнями и молниями. В дополнение к двум архаичным рожаницам появился могущественный Род, повелитель неба и всей Вселенной, великий жизнедавец вдувающий жизнь во все живое посредством дождевых капель. По представлениям древних славян, Род, находясь на небе, распоряжался дождем и грозой, с ним связаны источники воды на земле, а так же подземный огонь.[106] От Рода зависел урожай, недаром в восточнославянских языках слово «урод» употреблялось в значении урожая. Столь же ценимо было земледельцами и Солнце, как источник света и тепла и условие произрастания всего в природе.

Таким образом, главным в религиозных действиях славянина земледельца было обращение к природе во всех ее проявлениях, так как именно от этого зависело его существование. Подавляющее большинство древнеславянских празднеств проводилось общественно, являлось совместным заклинанием природы. Древнему земледельцу нужно было, прежде всего, воздействовать на природу, обращаться к водным источникам, полям в процессе вспашки сева и во время вызревания драгоценного урожая. Согласно языческому календарю, большинство обрядовых празднеств отражало определенный цикл сельскохозяйственных работ. Сельскохозяйственные продукты были основными в языческих жертвоприношениях. С аграрным культом, помимо Рода, были связаны множество божеств. Мужским божеством плодородия и связанным с ним нижним миром был Велес – Бог торговли и скота, хранитель стад. Относительно хозяйственных функций Велеса, можно предположить, что они объясняются ростом удельного скотоводства, торговли и ремесел в хозяйстве древних славян. Этим интенсивно развивающимся отраслям нужен был такой же покровитель, какого с древнейших времен уже имел хлебопашеский труд. Во многом схожа с Велесом Богиня Марена – Богиня мертвых и плодородия. Определенную роль в земледельческом культе играл Стрибог[107] — повелитель небесных стихий, одна из ипостасей Даждьбога. К древнему земледельческому культу матери-земли восходит почитание Макоши – Богине земли, урожая и женской судьбы. Макошь, как Богиня плодородия была связана с Семарглом, Богом семян, корней и ростков, охранителем посевов, с русалками, божествами орошающим поля, с водой вообще. Макоши поклонялись у родников, а в качестве жертвы девушки кидали пряжу в колодцы, так как она была еще и покровительницей прядения и ткачества[108]. Объем урожая, при равных трудовых затратах, каждый год определяет жребий, судьба, доля счастливый случай. Поэтому ее почитали «матерью счастливого жребия».С почитанием Макоши связывали получение семейного урожая, благополучного семейного очага, девичьей судьбы. Обязательный атрибут при ее изображении – рог изобилия. Поскольку в ее распоряжении были продукты сельского хозяйства и предметы ремесленного производства, именно поэтому она хозяйствовала на торгу, т.е. покровительствовала торговле.[109] Ярило (древнеславянское яр, ярь, высшее проявление плодовитой производительной силы природы, земли, скота и человека) по значению был близок Богу Ладо.[110] По существу, Ладо и Ярило оказывались тождественными и представляли собой два различных названия ипостаси Даждьбога, которую тот принимал после дня весеннего равноденствия. Покровительницами урожая были Богини-Рожаницы., спутницы Рода Ряд исследователей полагает, что это безымянные богини, но есть предположения о том, что Рожаницы – Лада и Леля, мать и дочь, аналогичные греческим богиням Деметре и Персефоне.[111] Но в достаточно большом количестве этнографических материалов они представлены как отдельные Божества. Мы полагаем, что более верна вторая точка зрения, так Богини Лада и Леля связываются весной, а Рожаницы с осенним урожаем.

Свидетельства о древних земледельческих культах, связанных с народным сельскохозяйственным календарем сохранились в форме пережитков обрядов этого культа, правда, уже давно слившееся с христианскими праздниками: зимний святочный цикл; Масленица в конце зимы, начале весны; летний цикл – семик, Иванов день; осенние «братчины» — общинные трапезы после уборки урожая. Русский народный календарь представляет собой интереснейший источник не только истории верований, но и истории народных знаний, опыта многовековых наблюдений над природой, передаваемого посредством афористически выраженных примет.[112] Годичный цикл древнерусских празднеств складывался из разных, в равной мере архаичных элементов, восходящих к индоевропейскому единству первых земледельцев или к ближневосточным архаичным культам. Одним из элементов были солнечные фазы. Календарь языческих молений слагался, во-первых из четырех солнечных фаз: зимнее солнцестояние, (святки – от 24 декабря до 6 января), весеннее равноденствие (масленица в древности – около 24-25 марта), летнее солнцестояние (купала, «зеленые святки»).

Осеннее равноденствие не праздновалось отдельно, а приурочивалось к празднику урожая (8 сентября).

Хорошо известные по этнографическим источникам Коляда, Ярило и Купала отвечали каждой из трех важнейших для жизни природы и ведения хозяйства позиций солнца. Им были посвящены радостные и веселые праздники и обряды. Таким образом, главные праздники, связанные с сельскохозяйственным культом, приурочивались к основным положениям солнца, которым отвечали основные циклы сельскохозяйственных работ.

Вторым элементом был цикл молений о дожде и воздействии вегетативной силы на урожай. В результате многовековых наблюдений был создан свой календарь, в котором особенно ярко выделяются праздники связанные с земледельческим культом. Они хорошо выражены календарем VI в, представлявшему свидетельство древней календарной регламентации аграрных молений. Знаки этого календаря отмечали дни празднеств и молений о дожде на протяжении всей жизни яровых хлебов на поле:

1. Праздник первых ростков – 2 мая.

2. Моление о дожде с 20 по 30 мая.

3. Ярилин день – 4 июня.

4. Моления о дожде с 11 по 20 июня.

5. Праздник Купала – 24 июня.

6. Моления о дожде с 15 по 18 июня.

7. Отбор жертв для праздника Перуна 12 июня.

8. Моления о дожде с 15 по 18 июля.

9. Праздник Перуна 20 июля.

10. Начало жатвы – 24 июля. Моления о прекращении дождей.

11. «Зажинки», окончание жатвы – 7 августа. Праздник «первых плодов».[113]

Повторяющиеся циклы древнеславянских праздников и обрядов были неразрывно связаны с циклом земледельческих работ. В них отражался древний славянский культ природных явлений и стихий, от которых зависел урожай и само выживание человека в сложных природно-климатических условиях. Отсюда безусловное соблюдение обычаев и традиций, периодическая повторяемость устоявшихся символических действий. В основе восточнославянских языческих хозяйственных обрядов лежали первобытная магия и разнообразные заклинания, которые были направлены на предохранение от злых сил и получение каких- либо ценностей от Божеств: плодородия, урожая, богатства, благополучия.

Зимний праздник Коляды праздновался в честь возрождения солнца и заключался в определенных аграрно-магических обрядах, связанных с пожеланием будущего урожая и достатка. Этот праздник существовал и у других народов, например у древних римлян, а праздник Коляда соответствовал празднику сатурналий, посвященный Богу Сатурну[114]. Коляда олицетворял собой зимнее солнцестояние, после которого начиналось пробуждение природы, что несло людям неисчислимые выгоды, обещало будущий урожай и достаток. Январь, начало нового языческого года, меся просьб и заклинаний. 1 Января – праздник встречи нового года был кульминацией языческих святок, сохранивших свои сроки и обряды и после принятия христианства.[115] Зимние святки были длительным заклинательным комплексом, во время которых проводились итоги прошедшему году и производились заклинания на все 12 месяцев будущего года.[116] Хозяин вносил в избу чистой соломы или сена, мостил его в восточном углу, где помещался домашний языческий алтарь. В этот угол ссылали полснопа пшеницы и овса и ставили горшок с кутьей, — вероятно в качестве бескровной жертвы божествам. В тот же вечер родственники обменивались мучными блюдами. Поскольку во всех связанных с праздником Коляды обрядах фигурирует главным образом хлеб в различных видах, можно прийти к выводу, что в день зимнего солнцестояния отмечалось начало хлебопашеского года, без которых невозможно было вообразить жизнь славянина.[117] В эти проходили обряды колядования, который заключался в том, что группа колядников ходила по дворам, пела заклинания желала всяческих благ каждому дому и собирала съестные пожертвования, которые потом коллективно поедали.[118] Одаривание при колядовании было не просто платой, а своеобразным магическим актом, призванным как и весь обряд обеспечить удачу в новом году.

Этот праздник связывался с Богом Велесом, покровительствующего скоту, поэтому в эти дни проводились ритуальные действия над скотом. По всей вероятности святки делились на две половины: первая была посвящена будущему урожаю, а вторая была связана со скотом и зверьем и представляла собой «велесовы дни». Велес мог выступать и в виде медведя, и в виде быка-тура, представителя рогатого богатства.[119]

Одной из характернейших черт святок являлось ряжение, одевание тулупов шерстью вверх, ношение звериных масок козы, лошади барана и медведя и шумные карнавальные пляски в домах и на улицах.[120] Надо сказать, что в маски именно вышеназванных животных рядились неспроста. Этим животным приписывалась особая плодовитость, а цель «маскирования» и связанных с ним игр заключалась в том, чтобы вызвать плодородие и плодовитость. Что касается маски медведя, то как указано выше – это был символ Велеса. Маскарады продолжались все зимние святки, приобретая особый разгул во вторую их половину – от 1 по 6 января, в велесовы дни.

Ряженье в звериные маски и вывороченные тулупы производилось дважды в год – в зимние святки и на масленицу. Дохристианская масленица по времени совпадала с архаичными комоедицами – праздником пробуждения медведя. Несомненная сопряженность Велеса Медведем, установленная рядом исследователей, позволяет связать с этим скотьим Богом и масленичное ряженье в разнообразных зверей.[121]

Религиозные обряды этого периода года были направлены на заботу о будущем урожае и приплоде скота и символизировали начало подготовки к весне, новому циклу земледельческих работ. Связь с сельскохозяйственными работами объясняется тем, что основой новогодних обычаев была так называемая, «магия первого дня»: славяне-язычники верили, в то, что происходящее в первый день после рождения солнца распространяется на все последующие дни, недели, месяцы и год в целом.[122]

Второй значительный цикл празднеств связан с встречей весны и первым этапом полевых работ – пахотой и севом. Главным персонажем этого праздника был, Ярило –весеннее солнечное божество, хозяин времени и зачинатель года. Весной начинается пробуждение природы отсчет нового Естественного жизненного цикла, устроителем и распорядителем которого выступал Ярило. Месяц март открывал собой целую серию разнообразных обрядов, начиная от выпечки из теста весенних жаворонков и кончая праздником первых всходов яровых хлебов –2 мая. Главным мартовским праздником была масленица. Масленица знаменовала прощание с зимой и встречу весны, в ней были выражены черты аграрного и семейного культа. Для праздника масленицы были характерны символические действия, связанные с ожиданием будущего урожая и приплодом скота. В этот день Богу Яриле приносилась в жертву молодая овца, кровью которой окропляли пашню, чтобы сделать урожай более обильным, в этих же целях жгли соломенное чучело Марены как олицетворение уходящей зимы, а урожай разбрасывали по полям, скатывали огненное колесо в реку. Масленичное печенье блинов, символов солнца и Бога Хорса, удержалось в быту до наших дней. Их коллективное поедание отмечало победу дня над ночью, света над тьмой.[123] Масленичный разгул представляет пример так называемой «семильной магии»: стремления добиться желаемого его изображением. Мысль земледельца была направлена на ожидание хорошего урожая, приплода скота и домашней птицы. Изображая сытость, довольство, древний славянин стремился воздействовать на природу с целью добиться благополучия в хозяйстве.[124]

Рассматривая тему хозяйственного культа восточного славянства, нельзя не затронуть тему культа предков. Как мы уже знаем, согласно языческим славянским мировоззрениям, урожай на полях зависел не только от Божеств, но и от умерших предков, которые теперь находятся рядом с Богами. Общение рода с его ушедшими предками так же имело годичный цикл и проходило в форме поминальных обедов.

Масленичные костры были еще и функцией погребального костра, и прыгая, через огонь, окликали мертвых, приглашая их души «отогреться» у костра. Одновременно в дом выставляли для них кутью и воду.[125]

В разгар весны, в день «радуницы» на кладбищах совершалось поминовение усопших. На могилах ставили приготовленную накануне пищу, и , окликая по именам погребенным, предлагали им поесть и попить. Подобные обряды бытуют и по сей день. После поминовения женщины поднимали плач с причитаниями. Затем ритуальное действо переносилось в селение и обретало иной характер. У домов, где за прошедший год возникли новые семьи, совершался обряд «вьюниццы», посвященный молодым. Этот обряд символизировал передачу молодоженов под покровительство предков. После завершения посевных работ, в период всхода зелени, люди, после плача и вопля собравшись на кладбищах, устраивали общие пляски и пение. В этом сочетании плача и плясок символизировался переход от жизни к смерти и у людей и в природе.

После, завершения посевных работ наступал наиболее значительный для восточных славян — праздник летнего солнцестояния, праздник Купалы. В день летнего солнцестояния явственно выступают два элемента языческого культа – огонь и вода. Купало был главным языческим праздником. Как и вышеназванные праздники, он был посвящен солнцу. Купало, как удостоверяет название наиболее значительного языческого праздника, было выражением летнего солнцестояния, достижением солнца наибольшей силы и могущества Праздники в день летнего солнцестояния были кульминационной точкой языческой обрядности. Купальский период был апогеем в годичном цикле аграрных культов. В этот день горели костры, был главным элементом в куральской обрядности, а жрецы обращались к солнцу с молитвой благодарности от восхода до заката. Это было время всех Богов, связанных с солнцем, когда сила их достигла апогея, но исход деяния еще не ясен.[126]

• Сам главный обряд проходил следующим образом: главный персонаж – Купала, представлял собой столб, обвитый соломой, наверху – так же пук соломы. Праздник начинался с подожжения куклы Купалы. После того как огонь переходил на разложенный вокруг костер, участники прыгали через него попарно; чем выше пламень костра, тем выше будут хлеба. Затем обгоревшего Купалу топили в реке и сами бросались в воду. Обряды связанные с метанием в воду чучела Купалы был непосредственно связан с плодородием почв, когда хлеба начинали колоситься и окончательный результат сезона еще не был ясен, а само купание в реке символизировало снятие с себя злых духов и болезней. [127] Обрядовый цикл летнего солнцестояния был связан с ритуальными омовениями. В июле отмечали праздник в честь громовержца Перуна, принося моление о прекращении грозы накануне сбора урожая.

Перед праздником Купалы начиналась русальная неделя или «зеленые святки». В отличии от зимних святок обряды «зеленых святок имели совсем иное значение. Они проводились в то время, когда хлебные знаки уже созревали, когда первичное зерно посеянное в землю отдавало свою силу новым росткам, начинавшим колоситься. Это не праздник урожая, не торжество земледельцев, собравших спелые колосья, а моления о том, что старая вегетативная сила весеннего ярового сева перешла в новые, созревающие, но еще не созревшие растений. Если зимние новогодние святки являлись заклинанием будущего, то «зеленые святки», были циклом обрядов, направленных на немедленное осуществление желаний и просьб, обращенных к силам природы. Русалии были кульминационной точкой народных языческих празднеств. Кроме плясок, «плясания русалий», «скакания», содержание русалий, составляли какие то языческие обряды, к сожалению не описанные церковными авторами, а лишь обобщенно называемые «игрищами бесовскими», «играми идольскими», «играми неподобными». Иногда русалии сопровождались чем-то вроде первобытных турниров.

На «зеленых святках» решалась судьба урожая на полях. Множество деталей обряда убеждает в том, что это празднество Купалы было связано не только с солнцем, в честь которого зажигались от «живого огня» купальские костры, но и с росой, являющихся ежедневным орошением колосящихся в то время хлебов[128], с особыми божествами, связанными с культом воды — русалками. Большой интерес представляют этнографические сведения о русалках. Считалось, что они живут на краю света, приходят один раз в году и в нужное время орошают дождем хлебные нивы. От русалок зависит плодородие нив. Функции русалок двойственны: с одной стороны, они заботятся о дожде и орошении полей, а с другой – об опылении хлебных колосьев, так как это их брачное торжество.. Б.А Рыбаков так же считал, что русалки напрямую связаны с росой.. Наши современные слова «оросить», «орошение» тоже выражают идею полива посевов посредством корня «рос». В день летнего солнцестояния явственно выступают два элемента языческого культа – огонь и вода. По общеславянским представлениям, лето и солнце на зиму «замыкаются» далеко на юге, в потустороннем мире, чтобы быть «отомкнутым» с началом новогоднего цикла по зову людей. Таким образом, Русалии являются общеславянскими аграрным праздником, связанным с плодородием полей, молениями о дожде и рождении новых колосьев. Здесь ясно выступает культ воды, растительности, плодородия и плодовитости.[129]

Этим вышеприведенным обрядам связанных с двумя солнечными фазами – днями весеннего (масленица) и летнего равноденствия (Купала) важную роль играло горящее колесо, имитирующее солнце. Колеса обмазывали дегтем, увивали соломенными жгутами и запалив солому, спускали горящее колесо с горы в реку или поджигали у костра, который должен был символизировать убывание дня, уменьшение солнечного света во вторую половину лета.[130]

Еще одним общим мотивом в аграрно-магической обрядности празднеств Масленицы и Купалы было разведение ритуальных костров. Обряд зажигания костров восходит к индоевропейским племенам и прослеживается у всех европейских народов. Зажигали их от «живого огня», т.е. трением, обычно близ поселений. Специально подготавливалась площадь для будущего костра. Костер должен быть большим, видимым издалека, так как чем большую площадку озарит пламя, тем щедрее будет солнце светить на поля.[131]

Сам праздник Купалы не был праздником одного дня, он начинался с 22 июня и продолжался две недели. После этого прекращались весенние песни и хороводы, начинался сбор урожая, сенокос и страда. Следующий виток аграрных праздников и обрядов был приурочен ко времени сбора урожая и началу его переработки. Таких праздников было много, поскольку фрукты и овощи поспевают к разным срокам. Особенно значителен был «праздник первых плодов», чествование Рода и Рожаниц, когда хлеба уже ссыпаны в закрома, начало прядения льна, обставленное торжественными обрядами во славу Макоши.[132] У землепашцев этот праздник был днем особенного благодарения за труды и днем прощания с Перуном, которого просили не греметь, ибо теперь задача землепашца – собрать дозревающий урожай.[133]

В дни, когда плоды созревали, их ритуально готовили и устраивали ритуальную трапезу, очевидно посвященную Мокуши. До этого запрещалось есть яблоки, собирать в лесу ягоды и другие дары полей и лесов. Период жатвы был связан с обширным комплексом обрядов и магических ритуалов, которые не были приурочены к определенной дате, а зависели от времени созревания злаков. Жертвенные обряды проводились, чтобы отблагодарить землю за долгожданный урожай, с помощью магических действий стремились вернуть земле плодородие, обеспечивая урожай будущего года.

В день зажинок выходили в поле с хлебом-солью, сыром и пивом и кланялись ниве в пояс. Первые три жмени колосьев откладывали и затем уносили домой, ставили там в восточный угол, где он хранился в течении года. После окончания жатвы остатки еды закапывались на сжатом поле, а первый большой сноп так же уносили домой, и ставили в восточный угол, после чего начиналась трапеза. Сноп как бы сидел за столом с остальными. Зерна этого снопа шли на озимый засев поля. Помимо этой ритуальной трапезы, из зерна этого снопа не полагалось варить кашу или печь хлеб, до того как весь хлеб будет собран.[134]

По окончании жатвы начинались обряды дождинок. Узкую полоску у края поля всегда оставляли несжатой. Ее последние колосья затаптывали, прижимали к земле камнем и клали маленький кусочек хлеба, жертву мышам, чтобы не ходили на гумно. Из другой части колосьев плели венок, вплетали в него цветы и одевали лучшей жнице на голову.[135] Кроме этого проделывали обряд завивания бороды козы, дара божеству нивы в виде козла или козы, за которыми стоит образ Велеса. Обряд завивания бороды заключался в следующем: на несжатой полосе и тщательно выпалывали траву, под последними колосьями пропахивали землю, вынимали их с корнями и ими перевязывали оставшиеся колосья. В середину перевязанных колосьев клали кусок хлеба и сыра. Очевидно, связанные так колосья символизировали рот. После этого жнецы становились лицом к солнцу и говорили заговор «Дай боже, чтобы легко жилось».

Когда все поля были сжаты, совершался обряд «женитьбы серпа». Женщины благодарили серп, за то, что он помог собрать им хлеб, не обрезая рук. Серп обматывали куском ржи или пшеницы, так, чтобы колосья свешивались с острия. На каждом поле оставляли несжатый пучок колосьев, который назывался пожинальной бородой. Стебель свивали внутри, а колосья втаптывали в землю. Затем сверху клали кусочек хлеба, посыпанного солью. Считалось, что в оставленной на поле бороде сохраняется плодородная сила зерна, ее стремились отдать земле, чтобы обеспечить плодородие для земли в будущем году.

Чтобы не обидеть землю, последний сноп всегда жали молча, потом, не произнося ни слова, уносили домой. Зерно из снопа хоронили весь год. В начале сева его подсыпали в сетиво, после обмолота солому скармливали больным животным.

Осенними праздниками и обрядами завершался земледельческий год восточного славянина. Осенью завершался и годичный поминальный цикл. Накануне дня поминовения, вечером, женщины, ставили на стол еду из зерен и мяса и приглашали предков. В самый день поминовения селяне собирались на кладбище, где общение с предками продолжалось, переходя от плача к всеобщему веселью. Так живые благодарили своих умерших за урожай. Таким образом, культ предков имел практические важный цели. К их защите и покровительству люди прибегали в своих заботах об урожае и материальном благополучии.

Немаловажное значение в хозяйственном культе славян играли дом и двор. Все заклинания будущего урожая, разгульные масленичные разгулы, обряды связанные с первым выгоном скота, поминание умерших предков, празднование урожая.- все начиналось внутри дома. Дом был тем пунктом, где начиналось и заканчивалось языческое священннодйствие. Внутри дома нужно было предусмотреть все бытовые повседневные дела, обезопасить все вносимое в дом и снабдить человека всем арсеналом языческих символов, на тот случай, когда возникнет необходимость покинуть хоромину. Поэтому все, что относиться к приготовлению и потреблению пищи, все, что связано с изготовлением одежды, вся мебель – все это покрывалось охранительной орнаментикой.[136]

Внутри дома главным оберегом семьи была печь. Недаром слова «семейный очаг» приобрели широкий сакральный смысл. У печи давались клятвы, у печного столба заключались договора, в печурки прятали молочные зубы детей, в подпечье обитал покровитель дома – домовой. Вторым священным местом в избе была матица, главный срединный брус потолка, с которой так же связан ряд обычаев. Общеславянским является обычай вырезать на матице колесо Юпитера», круг с шестигранником и шестилучевой розеткой внутри него. Здесь мы видим три позиции светила. По сторонам солнечного круга с шестиугольником обычно располагались идеограммы земли или вспаханного поля (знак Рода)[137]

Так же немаловажное значение, языческие охранительные символы, имели в домашней утвари. На емкостях для пищевых продуктов господствовали символы плодородия в виде ромбов и квадратов засеянного поля. Обычные горшки были украшены у горловины волнистым орнаментом, смысл которого с позиций заклинательного мышления был такой: «да всегда будет полон этот сосуд!» [138]

Неотъемлемой частью защиты от злых сил являлась защитная символика при изготовлении одежды. На утвари связанной с обработкой льна, прядением и ткачеством, вальках трепалах было изображение солярных знаков. Одежда, согласно языческим мировоззрениям, должна быть изготовлена со всеми заклятьями, делавшими ее непроницаемой для духов зла.[139]

Работа со льном начиналась с вымачивания последующей молотьбы, для которой предназначались боевые вальки, для дальнейшего «мятья» и трепания, производившегося специальными трепалами. Обе категории орудий обработки льна покрыты всеми видами заклинательных символов: солнечные знаки, квадраты и ромбы вспаханной земли, знаки плодородия. Обилие заклинательной символики объяснялось двумя причинами: во-первых, стремлением обезопасить лен от всего злого, а во-вторых, уберечь женщин, производящих обработку льна, проводившуюся в октябре. Октябрь – холодный месяц, а длительные работы проводились вне дома, обязательно у реки, на открытых ветряных местах, что неизбежно должно было вызвать заболевания, навеянные действительно «злыми ветрами» Севера. Вальки и трепала, снабженные колдовскими знаками, сказывались как бы воинскими мечами в борьбе со злыднями, причинявшими болезни.

С обилием охранительной символики связано постоянное обращение непосредственно к силам добра и зла на протяжении всего трудового дня. Выгон скотины, растопка печи, замес опары в квашне и другие повседневные хозяйственные дела требовали словесного сопровождения, имевшего колдовское заклинательное значение и с помощью которого можно защититься от духов зла. Среди таких языческих присловий заклинаний, до нас дошли такие как «чур меня», «типун тебе на язык», «леший его знает»

В одном из поучений против язычества упоминаются отдельные звенья дворовой усадьбы, где происходят языческие моления: «А друзии (молятся ) под овином и в поветьях скотьих (в хлевах), аки погани» Под овином, где была особая печь, под колосниками молились огню сварожичу, а в хлевах, очевидно Велесу. Далее следует перечень нескольких мелких божеств, возглавляемый сакральным хозяином дома – домовым: « (молятся ) кутну богу. И веле-богине. И Ядрею, и Обилухе, и скотну богу, и попутнику, и лесну богу, и спорыням, и спеху…»[140]

Ядрей и Обилуха возможно связаны с хлебными злаками: Ядрей может быть ведал качеством, ядреностью зерна, а Обилуха – количеством, обилием урожая. Обилием называлось обмолоченное зерно. Спорыньи и Спех, по всей вероятности,- божества успеха, содействующие, удачному и быстрому решению жизненных задач. [141]

Таким образом, дом и двор древнего славянина представляли собой сложную, хорошо продуманную систему заклинательных охранительных мер. Микрокосм древнего человека был оборудован как крепость, ожидающая нападения

Исходя из выше, изложенного можно сделать выводы о том,

• что вся магическая хозяйственная обрядность преследовала цель хорошего урожая, благополучной жизни и вообще выживания племени.

— в рамках аграрного культа широкое распространение получили обряды, связанные с цикличностью и умирания божества. Вся языческая магическая обрядность соотносилась с солнечным календарем, и самые значительные действия совершались в дни зимнего и летнего солнцеворота на стыке января и декабря.

• немаловажное значение имели заклинательные и охранительные меры в домашнем хозяйстве. Содержанием таких мер являлось покрытие магическими символами различной домашней утвари и словесные заклинания.

Заключение

Подводя итоги исследования, можно сказать, что языческая религия

древних славян само по себе не является уникальным явлением в мировой истории религий, это славянский вариант общечеловеческого массива, однако вариант неповторимый. Эту неповторимость язычеству древних славян придает пересечение в нем нескольких относительно самостоятельных пластов, на основании которых оно собственно и сформировалось.

Вероучение древнеславянской религии можно выразить следующей формулой: человеческая жизнь определена справедливым воздаянием осуществляемого Богами, поэтому человек должен стремиться быть достойным того, что есть приятного в жизни и избегать того, что в ней есть неприятного.

Имеющиеся в нашем распоряжении памятники позволяют говорить о собственной уже определившейся культуре славян. До образования Киевского государства славяне обладали самобытной культурой, у них были собственные духовные смыслы, сложившиеся взгляды на загробную и земную жизнь, соблюдались ритуалы, закреплялись определенные ценностные ориентации. Размышляя о характере религии восточных славян-язычников можно сказать следующее:

Во-первых, одной из основных черт языческого мировосприятия была глубокая религиозность и вера в сиюминутное влияние потусторонних сил на их жизнь. Характерно то, что восточный славянин язычник не разделял мир реальный и мир потусторонний, в отличии от монотеистической религии и строит их по образу первого. Смерть для язычника не исчезновение, а лишь переход в иной мир, Рай или Ирий. Душа, очищенная сожжением может войти в рай. Большое развитие у восточных славян язычников получил культ предков, имевший жизненно важные охранительные цели. Почитание умерших предков занимал первостепенное место в развитии религиозных и общественных отношений. Славяне верили, что после физической смерти предки продолжают жить, всегда находятся среди людей, оказывая воздействие на их жизнь.

Во-вторых, основная обрядность славян была направлена на то, чтобы воздействовать на высшие силы при помощи ритуалов. Для проведения славянских ритуалов имелись специальные места церемониальными атрибутами, связанных с божеством. До нас дошли большое количество древних святилищ, где в урочное время производились обряды. Общими чертами всех святилищ была округлая форма, концентрические валы по окружности которых разводили костры. Во внутреннем круге ставились идолы, обычно деревянные, здесь горел жертвенник и приносились жертвы Богам.

В третьих, у восточных славян язычников имелась развитая практика жертвоприношений животных и подношения различной пищи Богам. Не исключена так же возможность и человеческого жертвоприношения, но доказать это невозможно, ввиду скудости фактического материала.

В четвертых, основа экономической жизни восточного славянства – земледелие наложило определенный отпечаток на их языческие верования, главную роль в сельскохозяйственном и культе славян играли аграрные магические обряды и празднества. Существенную роль играли магические обряды в ведении домашнего хозяйства.

Рассматривая язычество, мы можем сделать вывод о том, что оно стало фундаментом для формирования христианства, вобравшего в себя многие черты христианских верований. Исторически язычество оказалось тем стволом и корнем, на которых укрепилось христианство. Христианство только потому и привилось у нас, что было облечено в языческую форму и совпадало с ним идеологически. Новая религия не только искоренила старую но приспособилась к ней. Так пережили тысячелетия архаичные праздники: коляда, святки, масленица, купало, ярило уходящие своими корнями в древнейшие пласты общеславянских и общеиндоевропейских ритуалов. Современные религиозные верования и обряды славян, как и других европейских народов, представляют собой сложный синкретизм, переплетение древней самобытной религии с христианскими культами

Библиография

[Электронный ресурс]//URL: https://jret.ru/diplomnaya/razrabotka-animatsionnoy-programmyi-slavyanskie-yazyicheskie-3/

1.Абаев М Дохристианская культура славян.- М.: Наука, 1960. – 251 с.

Авдусин Г.Г. Гнездовские курганы.- М.: Наука, 1952. – 162 с. 3. Алексеев С.В. Славяне Европы:V-VI вв. – М.: Вече, 2005.- 204 с. 4. Агапкина Т.А Связи календарных обрядовых песен. Встреча весны в обрядах и фольклоре восточных славян.- М.: Индрик, 2000.- 356 с. 5.Аничков Е.В Язычество и древняя Русь.- М.: Вече, 2003.- 589 с.

6. Афанасьев А.Н Религиозное языческое значение русской избы // webcenter. ru/ № dionysos/viatkol/treeol.htm 7. Байбурин А.К Ритуал в традиционной культуре.- М.: Наука, 1993.- 245 с.

8. Боровский Я.Е. Мифологический мир древних киевлян.- Киев.: Наукова думка, 1979.- 340 с.

9. Асов А.И. Мир славянских Богов. – М.: Вече, 2001.- 528 с. 10.Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. – М.: Современный писатель, 1995.- 416 с.

11. Афанасьев А.Н Происхождение Мифа: статьи по фольклору этнографии и мифологии. – М.: Индрик, 1996.- 640 с.

12. Васильев М.Я Язычество восточных славян накануне крещения Руси: религиозно-мифологическое взаимодействие с иранским миром. Языческие Реформы князя Владимира. – М. – Индриг, 1998. – с. 328 13. Велецкая В.Н Языческая символика славянских архаических ритуалов.-М.: Наука, 1978.- 257 с.

14. Волошина Т.А Астапов С.Н Языческая мифология славян.- Ростов Н/Д.: Изд-во «Феникс». – 1996.- 384 с.

15. Гимбутас М.Славяне: сыны Перуна. – М.: Центрполиграф, 2007.- 215 с.

Гуревич П.С. Религиоведение.- М.: Изд-во МПСИ, 2005.- 696 с. 17. Демин В.Н Тайны русского народа. – М.: Алетейя, 2006.- 656 с. 18. Джеймс Э.О Тайны языческих Богов: от Бога-медведя до золотого Бога. – М.: Вече, 2006.- 330 с. 19. Древняя Русь и славяне. /Под. Ред.Т.В Николаевой. – М.: Наука, 1978.- 416 с.

20. Дубов И.В И поклоняшеся идолу камену.- СПБ.: Питер, 1995.- 340 с.

22. Зеленин Д. К Восточнославянская этнография. – М.: Наука, 1991.- 511 с.

23. Зеленин Д.К. Избранные труды: статьи по духовной культуре (1901-1913).

– М.: Индрик, 1994. – 400 с 24. Иванов В.В, Топоров В. Н Исследования в области славянских древностей.- М.: Наука, 1874.- 276 с. 25. История культуры Древней Руси.- М.: Наука, 1951.- 234.с.

26. История религий в России / Под. Ред. Н.А. Трофимчука.- М.: Рагс, 2002.- 592 с. 27. Капица Ф.С Славянские традиционные верования. Праздники и ритуалы.- М.: Вече, 2003.- 487 с.

28. Криничная Н.А Русская мифология. Мифологические образы фольклора.- М.: Индрик, 2004.- 241 с.

29. Клейн И.С Воскешение Перуна. – СПБ.:Евразия, 2004.- 479 с. 30. Котляревский погребальный обычай славян.- СПБ.: Евразия, 2002.- 342 с.

31. Кривошеев Ю.В. Древнерусское язычество.- СПБ.: Изд-во СГУ, 2005.- 180 с. 32. Круглый год. Народный календарь.- СПБ.: Евразия, 1997.- 247с. Кузьмин А.Г Крещение Руси.- М.: Вече, 2004.- 345 с.

33. Ловмянский Г. Религия славян и ее упадок.- СПБ.: Питер, 2003.- 405 с.

Ляшевский С. Русь доисторическая: историко-археологическое исследование. – М.: Фаир-Пресс, 2003. – 240 с. 34. Максимов С.В Нечистая, неведомая и крестная сила.- М.: Лабиринт 1994.- 232 с.Мансикка В Религия восточных славян.- М.: Алитейя, 2005.- 567 с. 36. Миролюбов Ю. Сакральное Руси.- М.: Золотой век, 1997.- 600 с. Нидерле Л. Славянские древности.- М.: Индрик, 2001.- 689 с. 37. Обряды и верования древнего населения Украины.- Киев.: Наукова думка, 1990. – 450 с

38. Мифы древних славян. Велесова книга /Сост. А.И Баженова, В.В Вардугин.- Саратов.: Изд-во «Надежда», 1993.- 320 с. 39. Носова Г.А Язычество в православии.- М.: Наука, 1978.- 224 с.

40. Обломский А.М. Днепровское лесостепное побережье в позднее римское и гуннское время.- М.: Наука, 2003. – 255 с. 41. Обряды и обрядовый фолклор.- М.: Лабиринт, 1994.-. 232 с. 42. Осипова О.С Славянское языческое миропонимание.- М.: Лабиринт, 2002.- 278 с. 43. Попович М.В Мировоззрение древних славян. – Киев.: Наукова думка, 1985.- 254 с.

44. Прозоров Л. Боги и касты языческой Руси: тайны киевского пятибожия. – М.: Эксмо, 2006.- 319 с.

45. Пропп В. Русские аграрные праздники. – М.: Лабиринт, 2000.- 186 с.

46. Рассоха И.П. Народы Европы.- Харьков.: Изд-во «Торсин», 2002.- 144 с.

47. Русанова И.П., Тимощук Б.А. Языческие святилища древних славян.- М.:Наука,1993.- 234 с.

48. Русанова И.П. Истоки славянского язычества в Черновцах.-Черновцы, 2002.- 123 с. Славяне Юго-восточной Европы в предгосударственный период.- Киев.: Наукова думка, 1999.- 444 с. 49. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси.- М.: Наука, 1988. – 784 с.

50. Рыбаков Б.А Язычество древних славян.- М.: Наука, 1982. – 791 с

51. Святилища: археология ритуала и вопросы семантики. Материалы научной конференции.- СПБ, 2000.- 180 с. 52. Седов В.В. Восточные славяне:VI-X вв. – М.: Наука, 1982.- 540 с.

53. Седов В.В. Избранные труды. Славяне. Историко-археологические исследования.- М.: Знак, 2005. – 944 с.

54. Седов В.В. Происхождение и ранняя история славян. – М. – Наука, 1979.- 159 с.

55. Славянские древности этнолингвистический словарь.в 3 т.- М.Слово, 1995

56.Славянские древности. Этногегез материальной культуры древней Руси.- Киев.: Наукова думка, 1990.- 256 с. 57. Сымонович Э.А., Кравченко Н.М. Погребальная обрядность черняховской культуры. – М.: Наука, 1983, 148 с. 58. Тейлор Э.Б Первобытная культура.-

59. Токарев Е.А. Ранние формы религии.- М.: Политиздат, 1990. – 622

60. Толстой Н.И. Очерки славянского язычества. – М.: Индрик, 2003. – 622

61.Толстой Н.И Язык и народная культура: очерки по славянской мифологии и этнолигвстике.- М.: Индрик, 1995.- 512 с.

62. Фрезер Д. Золотая ветвь. – М.:Наука, 1980.- 456с.

63.Фаминцын А. Божества древних славян.-М.: Золотой век, 2004.- 563 с. 64. Чичеров В.И Зимний период русского народного земледельческого календаря XVI-XIX вв.- 1957.- М.: Наука, 1957.- 569 с.

65. Чмыхов Н.А Истоки язычества Древней Руси. – Киев.: Лыбедь, 1990.- 348 с. 66. Чудинов В.В Жертвоприношения и погребения // www.trinias.ru/rus/dos 0211102110028htm 67. Шакарова Н С Краткая энциклопедия славянской мифологии.- М.: Русские словари, 2001.- 586.с. 68. Шахматов А. А Повесть временных лет.- М

69. Штернберг Л.Я. Первобытная религия в свете этнографии.- Л.: 1936

70. Этнография восточных славян: очерки традиционной культуры /Под ред.К.В. Чистова.- М.: Наука, 1987.- 560 с.

Периодические статьи

1. Барабанов Благочестивые заклания. Традиции кровавого жертвоприношения в византийском приходском православии // Византийский временник. – 2004. — № 63. – с. 88-133 2. Ершова Г. Кровавое жертвоприношение или воззвание к небесам // Вокруг света. – 2003.- № 3.- с. 14-19 3. Ивакин К.Я. Священный дуб языческих славян // Сов. Этнография.- 1979.- № 2.- с. 106-115 4. Даркевич В. Л Топор как символ Перуна в древнерусском язычестве // Сов. Археология. – 1961. — № 4.- с. 91-101 5. Ивакин Г.Ю Священный дуб языческих славян // Сов. этнограф. – 1979. – с. 60-62 6. Миронова В.Г. Языческое жертвоприношение в Новгороде // Сов.Археология.- 1967.- № 1.- с. 221 7. Русанова И.П., Тимощук Б.А Збручское святилище // Сов. археология.- 1986.- №4.- с. 34-39 8. Рыбаков Б.А «Черты и ризы древних славян» // Вокруг света. – 1970. — № 1.- с. 14-15 9. Свирин К.М. Языческие святилища Восточной Европы VI-VIII вв // Вестн. МГУ. – сер. 8. – история. – 2007. — № 1.-с. 62-67. 11. Соловьева Г. Ф Славянские курганы близ с. Демьяненко // Сов. Археология – 1967 — № 1.- с. 1-4.12 13. Тимощук Б.А., Русанова И.П. Славянские святилища на Среднем Днестре в бассейне Прута // Сов. Археология.- 1972. — № 4 – с. 161 — 165 14. Токарев С.А. О жертвоприношениях // Этнограф. Обоз.- 1999. — №5. – с. 24-35

[1] Еременко В.А Литература и фольклор.- М.,- 1994.- с. 40

[2] Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси.- М., 1988.- с. 98

[3] Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. – М., 1988. – с. 84

[4] Мансикка В Религия восточных славян.- М., 2005.- с. 61

[5] Мансикка В. Религия восточных славян. – М., 2005. – с.62

[6] Кривошеев Ю.В Древнерусское язычество.- СПБ., 2005.- с.34

[7] Миролюбов Ю. Сакральное Руси.- М, 1997.- с. 156

[8] Рыбаков Б.А. Языческое мировоззрение древнего средневековья // Вопросы истории. – 1974.- № 1.- с. 14

[9] Рыбаков Б. А. Языческое мировоззрение древнего средневековья // Вопросы истории.- 1974.- № 1.- с. 15

[10] Боровский Я.Е Мифологический мир древних киевлян.- Киев, 1979.- с. 45

[11] Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. – М., 1988. – с.

[12] Кривошеев Ю.В. Древнерусское язычество.- СПБ., 2005. – с. 43

[13] Криничная Н.А Русская мифология. Мифологические образы фольклора.- М., 2004.- с. 86

[14] Рыбаков Б. А Язычество Древней Руси.- М.,1988. – с. 88

[15] Боровский Я.Е Язычество древних киевлян.- Киев, 1979.- с. 54

[16] Обряды и обрядовый фольклор.- М., 1983.- с. 211

[17]Попович М. В Мировоззрение древних славян.- Киев, 1985.- с. 123

[18] Кривошеев Ю. Древнерусское язычество.- СПБ., 2005. – с. 73

[19] Кривошеев Ю. Древнерусское язычество.- СПБ., 2005. – с. 74

[20] Токаркев С. А О жертвоприношениях //О жертвоприношениях. – Этнограф.обоз. – 1999. -№ 5. – с. 25

[21] Осипорва О.С Славянское языческое миропонимание.- М., 2002.- с. 45

[22] Котляревский А. А Погребальный обычай славян. – М., — с. 173

[23] Боровский.Я. Е Язычество Древних Киевлян.- Киев с.- 94

[24] Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси.- М., 1988. – с. 231

[25] Кривошеев Ю.В. Древнерусское язычество.- СПБ., 2005.- с. 32

[26] Рыбаков Б.А Язычество Древней Руси. – М., 1988. – с. 74

[27] Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси.- М., 1988. – с. 310

[28] Обряды и обрядовый фольклор.- М., 1983.- с. 138

[29] Волошина Т.А., Астапов С. Н Языческая мифология славян. – Ростов/Д., 1996. – с. 10

[30] Рыбаков Б.А. Язычество Древних славян.- М., 1981.- с. 342

[31] Рыбаков Б.А Язычество Древней Руси.- М., 1988.- с.75

[32] Демин В.Н Тайны русского народа.- М.,.- с. 345

[33]Седов В.В. Восточные славяне VI-X вв.- М., 1982 .- с.210

[34] Авдусин Гнездовские курганы.- М., 1952. — с. 11-13

[35] Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси.- М., 1988. – с. 105

[36] Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси.- М., 1988.- с. 106

[37] Мартынов А.И. Археология СССР. – М., 1973. – с. 238

[38] Мансикка В. Религия восточных славян.- М.., 2005 — с. 65

[39] Авдусин Г. Гнездовские курганы.- М. – 1952.- с. 42

[40] Васильев В. Язычество восточных славян. – М., 1997.- с. 67

[41] Авдусин Г.Гнездовские курганы.- М., 1952. – с.45

[42] Седов В.В. Восточные славяне в VI-X вв. – М., 1882.- с.82

[43] Седов В.В Восточные славяне в VI-X вв. – М., 1982. – с.83

[44] Рыбаков Б.А Язычество Древней Руси.- М., 1988. – с.310

[45] Рыбаков БЮ А Язычество Древней Руси. – М., 1988. – с. 310-311

[46] Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси.- М., 1988. – с. 310

[47] Козак Д. Н., Боровский Я.Е. Святилища восточных славян // Обряды и верования древнего населения Украины.- Киев, 1990.- с. 85

[48] Семенов В. А. Святилище – священная история – мифологизированное пространство // Святилища: археология ритуала и вопросы семантики. Материалы научной конференции.- СПБ., 2000.-с. 183

[49] Русанова И.П. Истоки славянского язычества:- Черновцы, 2002.- с. 10

[50] Седов В. В Восточные славяне V—X вв..- с. 261-263. – М., 1982.-с..231

[51] Славяне Юго-Восточной Европы в предгосударственный период.- Киев, 1990.- с. 440

[52] Свирин К. М Конструкции языческих святилищ Восточной Европы VI-XIII вв. // Вестн. МГУ.- сер. 8.- история. – 2007.- № 1.- с. 125

[53] Славяне Юго-Восточной Европы в предгосударственный период.- Киев, 1990.- с. 441

[54] Русанова И.П., Тимощук Б.А Языческие святилища древних славян.- М., 1993.- — с. 9

[55] Клейн Л.С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества.- СПБ., 2004.- с. 180

[56]Свирин К. М Языческие свяилища Восточной Европы VI-VIII вв. // Вестн. МГУ.- сер.8.- история.- 2007.- № 1.- с.126 .

[57] Рыбаков Б.А Язычество Древней Руси.- М., 1988. – с.245

[58] Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси.- М., 1982. – С. 148-150

[59] Седов В.В Восточные славяне VI-X в.в. – М., 1982. – с. 261-262

[60] Тимощук Б.А, Русанова И.П Славянские святилища на среднем Днестре и в бассейне Прута // Сов.археология. – 1972. — № 4. – с.161-165

[61] Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. – М., 1988. – с. 227-228

[62] Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси.- М., 1988. – с. 229

[63] Тимощук.Б.А, Русанова И.П. Славянские святилища на Среднем Днестре и в бассейне Прута // Сов. Археология. – 1972. — № 4. – с.170-171

[64] Русанова И.П — Славянские святилища.- М., 1993. — с.235

[65] Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. – М., 1988. – с. 218-223

[66] Рыбаков Б.А Язычество Древней Руси.- М., 1988.- с.155-156

[67] Рыбаков Б.А Язычество древних славян. – М., 1981. – с. 279

[68] Рыбаков Б.А Язычество древних славян.- М., 1981.- с. 292

[69] Свирин К.М. Конструкции языческих святилищ Восточной Европы // Вестн. МГУ.- сер. 8. – история. – 2007. — № 1.- бс.131

[70] Седов В.В. М., Избранные труды. Историко-археологическое исследование.- М., 2005 – с. 103

[71] Седов В.В Восточные славяне в VI-XX вв. – М., 1982.- с. 261

[72] Заверняев Ф.М Почепское селище // Новое в зарубинецкой культуре. – М., 1960. – с. 102.

[73] Заверняев Ф.М Почепское селище // Новое в зарубинецкой культуре.- М., 1960.- с. 104

[74] Седов В.В Восточные славяне: VI-X вв.- М., 1982. – с. 262

[75] Колчин Б.А 1971. – Новгородские древностсти – М., 1982.-с. 41

[76] Седов В.В. Восточные Славяне: VI-X вв.- М, 1982. – с. 264

[77] Седов В.В Восточные славяне: VI-XIII вв.- c. 265

[78] Тимощук Б.О Русанова И.П Славянские святилища в среднем бассейне Днестра и Прута // Сов. археология.- 1972.- № 4.- с. 164

[79] Русанова И.П Славянские святилища.- М., 1993.- с. 134

[80] Рыбаков Б.А Язычество древних славян.- М., 1982.- с. 256

[81] Славянская мифология.Энциклопедический словарь. – М, 1997. – с . 163

[82] Токарев С.А О жертвоприношения // Этнографическое обоз. – 1995. — № 5. – с. 24

[83] Токарев С.А. О жертвоприношениях // Этнограф. Обоз. – 1999. — № 5. – с. 25.

[84] Фрезер Д. Золотая ветвь. – М., 1980. – с. 532

[85] Штернберг Л.Я Первобытная религия в свете этнографии. – Л.,1936. – с.78

[86] Тейлор Э. Первобытная культура.- М., 1989. – с. 474

[87] Гимбутас М. Славяне: сыны Перуна. – М, 2007.- с.156

[88] Тейлор Э.Б Первобытная культура.- М.. 1989. – с.470

[89] Славянские древности Этнолингвистический словарь.- т. 2.- М., 1995.- с. 202

[90] Барабанов Н.Д Благочестивые заклания. Традиции кровавых жертвоприношений в византийском приходском православии // Византийски вестник. – 2004. — № 69. – с. 88-113

[91] Славянская мифология.- М., 1998.- с. 421

[92] Фаминцын А.А Божества славян.- М., 2002.- с.

[93] Кривошеев Ю. Б Древнерусское язычество.- СПБ., 2005.- с. 64

[94] Алексеев С.В. Славянская Европа: V-VI вв. – М., 2005.- с. 34

[95] Фаминцын А.А Божества древних славян.- М., 2002.- с.

[96] Фаминцын А.А Божества древних славян.- М.,с. 235

[97] Боровский Мифология древних киевлян.- Киев.- с. 50

[98] Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси.- М., 1988. – с. 152

[99] Миронова В.Г Языческое жертвоприношение в Новгороде.// Сов. Археология.- 1967.- № 1.- с. 223-224

[100] Повесть временных лет.- Л., 1950.- с. 268

[101] Кривошеев Ю. Б Древнерусское язычество.- СПБ. — с. 25

[102] Фаминцын А А Божества древних славян.- М.,2002.- с. 237

[103] Чудинов В.В Жертвоприношения и погребения // www trinias .ru/ rus/dos 0211102110028 htm

[104] Волошина Т.А., Астапов С.Н. Языческая мифология славян.- Ростов Н/Д., 1996.- с. 123

[105] Проп В.Я Русские аграрные праздники. – М., 2000.- с. 112

[106] Рыбаков Б.А Язычество древних славян.- М., 1982.- с. 378

[107] Седов В.В Восточные славяне: VI-XX вв.- М., 1982.- c.264

[108] Фаминцын А.С Божества Древних славян.- М.. 1995.- С.296

[109] Гимбутас М. Славяне. Сыны Перуна.- 2007. – с. 154

[110] Волошина Т. Г, Астапов С.Н Языческая мифология славян.- Ростов Н/Д- 1996.- с. 214

[111] Асов А.Златая цепь. Мифы и легенды славян.- М., 1998.- с. 298

[112] Пропп В.Я Русские аграрные праздники.-М., 2000.- с. 113

[113] Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. – М., 1981. – с. 388

[114] История религий в России./ Под. Ред. Н.А Трофимчука.- М.: РАГС,2002.- с 201

[115] Рыбаков Б.А. Календарные «черты и ризы» // Вокруг света.- 1970.- № 1.- с. 15

[116] Рыбаков Язычество Древней Руси.- М., 1988. – с. 664

[117] Обряды и обрядовый фольклор.- М., 1994.- с. 174

[118] Рыбаков Б.А Язычество Древней Руси.- М., 1982.- с. 659

[119] Рыбаков Б.А Язычество древних славян- М., 1982.- с. 368.

[120] Чичеров В.И. Зимние период русского народного земледельческого календаря XVI-XIX.- М., 1957.- с. 421

[121] Мифы древних славян. Велесова книга / Сост. А.И Баженова, В. И Вардугина. – Саратов, 1993. – с. 192

[122] Капица Ф. С Славянские традиционные верования. Праздники и ритуалы. – М., 2003.- с. 149

[123] Рыбаков Б.А Язычество Древней Руси.- М., 1988.- с. 668

[124] Обряды и обрядовый фольклор.- М., — 1994.- с.68

[125] Капица Ф. С Славянские традиционные верования, праздники и ритуалы.- М., 2003.- с. 156

[126] Этнография восточных славян: очерки традиционной культуры / Под. Ред. К.В Чистова.- М., 1980.- с. 289

[127] Обряды и обрядовый фольклор.- М.,1994.- с. 156

[128] Максимов С.В Нечистая, неведомая и крестная сила.- М.,- с. 474

[129] Рыбаков Б.А Язычество Древней Руси.- М., 1988.- с. 681

[130] Афанасьев А.Н Поэтические воззрения славян на природу.- М,- с. 212

[131] Рыбаков Б.А Язычество Древних славян.- М.. 1981.- с. 278

[132] Пропп В. Русские аграрные праздники.- М., 2000. – с. 116

[133] Афанасьев А.Н Поэтические воззрения славян на природу.- М., 1980. – с. 135

[134] Обряды и обрядовый фольклор.- М., 1994.- Сю 158

[135] Обряды и обрядовы фольклор.- М., 1994.- с. 160

[136] Рыбаков Б.А Язычество Древней Руси.- М., 1988.- с. 196

[137] Рыбаков Б.А Язычество Древних славян.- М., 1982. – с. 455

[138] Рыбаков А.Б Язычество Древней Руси.- М., 1988. – с. 505

[139] Рыбаков Б.А Язычество Древней Руси.- М., 1988.- с. 503

[140] Рыбаков Б.А Язычество Древней Руси.- М., 1988.- с.509

[141] Рыбаков Б.А Язычество Древней Руси.- М., 1988.- с.511