Готика Петровского времени

В истории человечества встречаются такие личности, которые, некогда появившись, проходили затем через века, через доступную нашему умственному взору смену эпох и поколений. Такие люди — поистине «вечные спутники» человечества Речь может идти о политических и государственных деятелях, о представителях науки, культуры и искусства, о том ощутимом вкладе, внесенном ими в развитие человеческого общества, его материального и духовного бытия.

К числу таких «вечных спутников» человечества принадлежит и Петр Великий, личность которого была необычайно сложна и противоречива. И в то же время он был яркой индивидуальностью во всем, и именно это позволило ему ломать устоявшиеся традиции, обычаи, привычки, обогащать старый опыт новыми идеями и деяниями, и однозначные оценки невозможны, ибо не все исследователи учитывают образ мыслей, способности, характер тех людей, которые, будучи у власти, влияли на исторический процесс. Конечно, их личные качества определяются в немалой степени воспитанием, и, следовательно, средой и эпохой. Но ведь одна и та же эпоха воспитывает разных людей, и далеко не безразлично, кто именно стоит у власти или командует армией.

Каждая эпоха выносит представление об исторической личности нечто свое, характерное именно для данной эпохи, раскрывая те грани и аспекты, тот смысл и значение, то особенное, что было просмотрено эпохами предыдущими и в этом заключается развитие исторической мысли. Поэтому каждая эпоха знает своего Петра.

Время позволяет теперь взглянуть на Петра I с более чем 200-летнего расстояния, увидеть его преобразования, личный вклад в строительство государства Российского, укрепление его позиций, его славы, что актуально в наши дни. В русской науке и публицистике часто история России делится на два периода: допетровский и послепетровский. Правление Петра Первого считают своеобразным рубежом между Московским царством и Российской империей. Такова притягательная сила личности Петра Великого, первого российского императора, великого реформатора, и значительность того места, которое он занял своими деяниями в истории.

Грандиозность, всеохватность петровских преобразований такова, что спустя и сто и сто пятьдесят лет они не стали только историей, а продолжают быть реальностью, живой жизнью, стали перспективой развития всей России. Время показало удивительную жизнеспособность многих институтов, созданных Петром. Коллегии просуществовали до 1802 г., то есть 80 лет; подушная система налогообложения, введенная в 1724 г., была отменена лишь в 1887 г, то есть спустя 163 года. Последний рекрутский набор состоялся в 1874 году — спустя почти 170 лет после первого. Синодальное управление русской православной церковью оставалось неизменным почти 200 лет (с 1721 по 1918 год).

Наконец, созданный Петром в 1711 году Правительствующий Сенат был ликвидирован лишь в декабре 1917 года, спустя 206 лет после его образования. В истории России трудно найти примеры подобной долговечности институтов, созданных сознательной волей человека, поэтому понятно то восхищение, которое вызывал и вызывает великий реформатор России.

«В руках Петра концы всех наших нитей соединяются в одном узле. Куда мы не оглянемся, везде встречаемся с этой колоссальною фигурою, которая бросает от себя длинную тень на все наше прошедшее и даже застит нам древнюю историю, которая в настоящую минуту все еще как будто держит свою руку над нами и которой, кажется никогда не потеряем из виду, как бы далеко не ушли мы в будущее». Эти слова М.П. Погодина, написанные больше века назад особенно актуальны сейчас, когда наше общество вошло в эпоху преобразований, от глубины и последовательности которых зависит не только наша и не столько наша судьба, но и судьба дальнейших поколений и России в целом. Ведь без прошлого нет и будущего. Поэтому так важен для нас исторический опыт реформ и реформаторов в России. История реформ в России, в силу специфики исторического развития нашей страны, представляет особый интерес. Об этом свидетельствует хотя бы то, что на протяжении уже двух столетий важнейшими для русской общественной мысли остаются такие темы, как выбор исторического пути, проблема «Россия — Запад», возможность модернизации русского общества и ряд других, обсуждение которых неминуемо связывается с реформами и личностью Петра Великого. Всякий раз, когда Россия вступает в новый этап серьёзных преобразований, увеличивается поток публикаций по истории реформ, авторы которых пытаются осмыслить опыт прошлого и извлечь из него уроки на будущее. Исторический опыт российского реформаторства, таким образом, осознаётся обществом как некая неизбывная ценность, чем определяется актуальность и значимость данной темы.

Особенности историографической ситуации в области изучения эпохи преобразования Петра в определенной мере связаны со спецификой самого рассматриваемого времени. Петровские реформы ив силу своей направленности на европеизацию русской жизни, и в силу своей стремительности породили у современников обостренную историческую рефлексию, выразившуюся в появлении и первых русских мемуаров, и сочинений о самой эпохе.

Создав новую культурную среду, преобразования Петра Первого изменили идеологию отношений подданных и государства, сформировали своеобразную систему критериев, по которой общество оценивало власть и предъявляло ей требования. Многие оценки современников нашли отражение и в публицистике, и в сочинениях по истории, и в иных источниках. В многочисленных журналах, альманахах, изданиях и отдельными выпусками в настоящее время опубликованы сотни разнообразных документов и целые документальные комплексы. Такие издания, как «Письма и бумаги императора Петра Великого», «Сборники Императорского Русского исторического общества», «Русский Архив» и др. дают нам возможность более полно изучить эпоху Петра Великого.

Результат разработки отдельных реформ воплощен, прежде всего, в актах законодательства, посредством которых преобразования и осуществлялись. Подавляющая их часть вошла в «Полное собрание законов Российской империи» (ПСЗ).

Здесь мы видим чрезвычайное многообразие видов законодательных актов, отражающих уровень развития русского права. Это и указы, и манифесты, и регламенты, и приказы, и т. д.

Вместе с тем, как известно, ПСЗ является изданием далеко не полным. Поэтому возникла необходимость привлечения таких изданий, как, например «Законодательные акты Петра Первого» Н.А.Вознесенского

Время преобразований, как и личность преобразователя, вызывали у современников далеко не одинаковую оценку. Панегирики, восхвалявшие деяния Петра, сосуществовали с противоположными, крайне негативными оценками царя — реформатора.

Первые, как уже упоминалось, дошли до нас в правительственных указах, сочинениях и трактатах, напечатанных по распоряжению правительства; их авторы принадлежали к числу образованнейших людей того времени. К ним относятся проповеди духовных лиц («Слова и речи» Феофана Прокоповича; «Полное собрание поучительных слов» Гавриила Бужинского; проповеди Стефана Яворского и др.), а также сочинения исторического плана: Феофана Прокоповича «История имп. Петра Великого от рождения до Полтавской баталии»; П. П. Шафирова «Рассуждение о причинах Свейской войны». Все они носят ярко выраженный панегирический характер, прославляют деяния Петра Великого и подчеркивают его колоссальную роль во всех сферах жизни общества. И хотя при жизни Петра был опубликован лишь единственный из перечисленных источников — сочинение П.П.Шафирова, а остальные удостоились напечатания только при Екатерине Второй, проповеди создавали атмосферу почитания императора, прославляли его личность, гиперболизировали его роль в истории России, внушали современникам мысль об исключительности Петра, приписывая все достижения его кипучей энергии и необыкновенным талантам. Кроме того, информацию о Петре и его преобразованиях нам дают мемуары иностранцев и донесения иностранных дипломатов, а также два вида источников русского происхождения: анекдоты о Петре Великом и фольклорный материал.

Если дать им общую оценку, то они отличаются крайним субъективизмом в оценке происходивших событий. Если говорить о донесениях иностранных дипломатов и их мемуарах, то здесь огромное влияние на описание событий и их оценку оказывали отношения между Россией и государством, которое представлял данный дипломат, доброжелательные или неприязненные отношения, сложившиеся между ним и русским царем. Ранний Петербург — его облик, застройка, общественная жизнь, быт и нравы первых горожан — известны по описаниям, составленным несколькими современниками бурных событий в России эпохи Петра Великого, посетившими берега Невы.

Мемуары, дневники, записки изобилуют многочисленными красочными подробностями, благодаря которым мы лучше узнаем ранний Петербург. Так, интересные наблюдения принадлежат датскому посланнику в России Юсту Юлю, ганноверскому (брауншвейглюнебургскому) резиденту Фридриху-Христиану Веберу, гольштейнготторпскому резиденту Геннингу-Фридриху фон Бассевичу; особенно богат сведениями о петербургской жизни обстоятельный дневник гольштейн-готторпского придворного Фридриха-Вильгельма Берхгольца. Множество ценных фактов можно извлечь из официальных депеш западноевропейских дипломатов, находившихся в эпоху Петра 1 при русском дворе. Неудивительно, что мимо всех этих документов не проходит ни один петербурговед.

Ещё сложнее обстоит дело с анекдотами. Анекдот 18 века-это не выдумка, а короткий рассказ о реально происходивших событиях, то есть быль. Из трёх известных собраний анекдотов о Петре только одно принадлежит современнику царя, его токарю Андрею Константиновичу Нартову, которое было опубликовано лишь в 1891 году под названием «Рассказы Нартова о Петре Великом». Считается, что Нартов закончил написание анекдотов в 1727 году, но они подверглись существенному редактированию его наследниками, поэтому не отражают в полной мере петровское время (написаны языком екатерининского времени).

Что касается «Анекдотов» Штелина Я.Я. и Голикова И.И., то ни Штелин, ни Голиков не являются современниками Петра Первого. Они получали информацию из вторых или даже из третьих уст. Штелин появился в России в 1735 году, а Голиков занялся собиранием анекдотов лишь со второй половины 18 века.

Общим для анекдотов о Петре является их панегирическое содержание: если иногда и встречаются упоминания о негативных моментах, то составители всегда ищут им оправдание (например, жестокость оправдывается крайней необходимостью).

Другой общей чертой анекдотов следует считать их назидательность — Петр действует так, а не иначе, с целью вызвать подражание его поступкам подданными. Наконец, анекдоты подчеркивают демократизм Петра, готовность выслушивать дельные советы не только вельмож, но и простых смертных. Никто ни из предшественников, ни из преемников Петра Великого не удостоился такого количества анекдотов, как Петр.

Лейтмотив собранных составителями анекдотов состоит в выявлении исключительных черт в натуре русского царя, его несхожести с прочими монархами. Ярче всех эту сторону поведения Петра выразил А.К.Нартов в первом же рассказе, которым открывается его сочинение: «Слыхал ли кто или читал ли кто в каких-либо преданиях, чтоб самодержец при вступлении своем на престол, оставя корону, скипетр и поруча правление царства ближним вельможам, предпринимал отдаленное странствование по чужим государствам единственно ради того, чтоб просветить, во-первых, себя науками и художествами, иметь свидание самоличное с прочими государями, устно с ними о взаимных пользах говорить, утвердить дружбу и согласие, познать правительства их, обозреть города, жилища, изведать положение мест и климатов, примечать нравы, обычаи и жизнь европейских народов, полезное от сего перенять, потом подобное водворить в отечество свое, преобразовать подданных и сделать себя достойным владетелем пространной монархии?»

Ещё один вид источников — это фольклорный материал: легенды, сказки, предания, повести. Ничего принципиально нового фольклорный материал не содержит. В нём отражены доброта, справедливость, демократичность, умение прислушиваться к советам умных людей и другие черты натуры Петра. Самое главное отличие этого вида источника в том, что он создавался не в придворных сферах, а в гуще народа: среди солдат, мастеровых, монахов, крестьян. Прочной достоверности этот вид источников лишает отсутствие привязанности к определённым событиям во времени и пространстве. Степень достоверности находится также в прямой зависимости от отдалённости во времени между возникновения сказки, молвы или предания и их регистрации письменными источниками. Фольклорный материал, например, в большинстве случаев регистрировался во второй половине 19 века, то есть, отделён от времени возникновения жизнью нескольких поколений, каждое из которых вносило свои коррективы в представления о прошлом в зависимости от представлений о настоящем. Последний по счёту, но не по важности исторический источник петровского времени — это песни, сменившие былинный эпос и родившиеся в народной гуще. Песни отражают конкретные события, привязаны ко времени и месту; кроме того, здесь белее глубокое и разностороннее освещение происходившего: песни отражали не только радостное, но и печальное, не только сочувствие вводимым новшествам, но и их осуждение, не только доблесть и отвагу, но и подлость, и измену, не только успехи, но и неудачи.

Именно поэтому исторические песни приобретают более важное значение, чем сказки и придания. Песни дополняют сухую информацию документов и регистрируют степень народного самосознания. Вместе с тем тщетно искать в песнях внутри — и внешнеполитических сюжетов; в них не нашли отражение дипломатические акции и условия возникновения нормативных актов, а также явления культурной жизни, распространённые среди привилегированной части населения. В песнях находим отклик народа и на смерть Петра:

Помер, помер наш батюшка, православный царь.

Помер он, преставился.

На кого ты, батюшка, обузушки покинул.

Как и первую обузушку — мать Россеюшку,

Как другую-то обузушку — молодых солдат,

Как и третью то обузушку — белокаменны палаты?

Как и эти палаты стоят расворены,

В этих палатах золота гробница.

У этой гробницы стоят попы-патриархи.

Они служат и читают — память отпевают.

Кроме того, существует и негативная оценка царя — реформатора и его преобразований. Хулители новшеств были представлены различными слоями общества, проживавшими в боярских хоромах и убогих хижинах селянина, монашеской келье и стрелецкой избе.

Сочинения панегиристов отличались от сочинений хулителей не только содержанием, но и условиями возникновения: первые, как правило, являлись продуктом творческого вдохновения, вторые возникали в пыточных покоях, когда истязаемые говорили правду, иногда, не выдержав многократных пыток, давали показания, угодные следователям и тут же старательно регистрируемые канцеляристами. Сочинения панегиристов если не тот час, то спустя десятилетие, печатались в типографиях, произносились с амвонов, легально и широко распространялись среди грамотного населения, в то время как пыточные речи, осуждавшие преобразования и их инициатора, хранились за семью печатями в учреждении политического сыска — Преображенском приказе — и были окружены строжайшей государственной тайной. О том, что недовольство новшествами имело широкое распространение, свидетельствуют многочисленные покушения на жизнь Петра. Наибольшее недовольство преобразованиями и преобразователем появилось в трёх слоях общества, которым новшества нанесли наибольший урон и которые подверглись наибольшему преследованию. К ним в первую очередь относятся стрельцы. Второй прослойкой общества, в которой царил дух сопротивления реформам, было духовенство — как черное, так и белое. Третьей силой, активно выступавшей против преобразований и ненавидевшей царя, были старообрядцы.

Всех хулителей Петра объединяла одна общая черта — отсутствие конструктивной идеи, очевидный консерватизм, цепляние за старину, протест против всякого рода новшеств. Объективно противники преобразований, к какому бы толку они ни относились, защищали косность, приверженность к традициям и старине, что обрекало страну на отставание, на неизменность обветшалых форм государственного устройства, структуры вооружённых сил, отсутствие светского образования.

Самое радикальное неприятие реформ обнаруживаем в учении о приходе антихриста. По сути, это учение не ново, оно возникло одновременно со старообрядчеством в середине 17 столетия и первоначально ассоциировалось с именем патриарха Никона. После смещения Никона с патриаршества учение об антихристе затихает, и импульс его распространению дает царствование Петра Великого с его пристрастием к Немецкой слободе, поездкой за границу, казнями стрельцов, приязнью к иноземцам, бритью бороды, внедрению в быт платья иноземного покроя и т. д. Находились смельчаки, открыто называвшие Петра антихристом и пророчившие близкую кончину мира. Наиболее яркой личностью, проповедовавший близкую кончину жития в грешном мире в связи с появлением антихриста в лице Петра Первого, был переписчик книг Григорий Талицкий. Самое опасное в его учении — это запрет народу слушать царя — антихриста, не платить подати и не выполнять государственные повинности. За распространение этого учения Талицкий и два его сообщника были приговорены к сожжению на костре.

К идее о царе — антихристе примыкала другая идея — о подмененном царе Петре. Нами ныне правит не подлинный царь Петр Алексеевич, родившийся от царского корня, а подмененный человек: по одной версии — басурманин, по другой — еретик. Такова основная суть идеи. Молва о подмененном царе имела довольно широкое распространение.

Личность Петра и отношение к его преобразованиям находили отражения и в изобразительном искусстве. Сатира на царя «Мыши кота погрябают» по мнению специалистов, возникла в старообрядческой среде. Из многочисленных намеков следует, что под котом подразумевался Петр. Цель этой сатиры — отразить радость подданных в связи с кончиной царя — преобразователя, при котором мыши терпеливо сносили произвол кота.

Таким образом, в оценке личности царя и его реформ уже современники первого императора разделились на два лагеря: сторонников и противников его преобразований.

Спор продолжился и позже, после смерти Петра. Более глубоко к оценке событий времен Петра 1 подошел М.В.Ломоносов (1711-1765), который был выдающимся ученым, деятелем науки и просвещения. Особое внимание Ломоносова привлекала к себе эпоха Петра 1. Рядом с крупными военными победами, одержанными Петром, и успехами внешней политики, Ломоносов ставил обширные экономические преобразования и реформы в области просвещения.

Ломоносов славил Петра, восторгался его деятельностью, а немного позже историк Карамзин обвинял Петра в измене истинно русским началам жизни, а его реформы назвал блестящей ошибкой. Карамзин не показал исторической необходимости петровских реформ, но уже намекал, что необходимость реформ чувствовалась и ранее Петра.

Впервые установить органическую связь преобразований Петра с общим ходом русской истории удалось профессорам Московского университета С.М.Соловьеву и К.Д.Кавелину. Взгляды на реформу Петра с самого начала научной деятельности С.М.Соловьёва отличались некоторой двойственностью. В одной из ранних своих статей, «Взгляды на историю установления государственного порядка в России» (1851 года), говоря о критическом положении Московского государства в 17 веке, Соловьев не ограничивается только указанием на явление кризиса, но замечает, что государи 17 века для удовлетворения новых нужд государства начали ряд преобразований. Таким образом, Петр от старого порядка не только получил одно сознание необходимости реформ, но и имел предшественников в этом деле. Позднее Соловьёв блистательно развивает свою точку зрения. Он прямо называет Петра «сыном своего народа», выразителем народных стремлений. «Народ… собрался в дорогу — заканчивает он, — и ждал вождя; вождь явился». Одним из серьёзных научных завоеваний Соловьева была выработка цельного взгляда на русский исторический процесс, в котором «революция» конца 17-начала 18 века представала как результат, следствие предыдущего развития, а Пётр Первый понимался как вождь сформировавшегося до него народного движения. Таким образом, Соловьёв начинает новый период русской истории, а вместе с тем и культуры, со второй половины 17 века, а не с петровских реформ. Русское общество оказалось ко второй половине 17 века в положении «нравственной несостоятельности». Против неё поднялись уже сильные голоса обличителей, но условия, её породившие, не могли вдруг исчезнуть. «Главные условия были: застой, коснение, узкость горизонта, малочисленность интересов… одним словом — недостаток просвещения». Соловьёв утверждал, что именно в 17 веке была осознана несостоятельность, и экономическая, и нравственная. «Народ живой и крепкий рвался из пелёнок, в которых судьба держала его долее, чем следовало». Пришло время «заимствований, учения, время духовного ига, хотя и облегчённого политической независимостью и могуществом, но всё же тяжёлого». Таким образом, Соловьёв более основательно, чем многие до и после него, подошёл к проблемам перехода России к новому периоду истории, к причинам преобразований Петра, заимствованиям достижений передовых стран в области культуры.

В 1875 году было издано исследование М.П.Погодина под заглавием «Первые семнадцать лет жизни Петра Великого». В этом исследовании, отличающимся литературными достоинствами и критическими приёмами, разработана только часть истории Петра; продолжение труда было прервано смертью Погодина

«Биография Петра Великого», написанная в 1876 году Н.И.Костомаровым и вошедшая в издаваемую им «Русскую историю в жизнеописаниях её главнейших деятелей», достойна внимания, но слишком сжато передаёт историю этого великого государственного деятеля.

В 1879 году, за границей, в издании берлинского книгопродавца Гроте, появилась монография о Петре Великом, составленная профессором русской истории в Дерптском университете А.Г.Брикнером. Позднее он перевёл её на русский язык и отредактировал. Нетрадиционный взгляд автора на личность Петра и его деяния делает «Историю Петра Великого» не просто значительным научным произведением, но и просто увлекательной книгой.

Продолжил исследование личности и деятельности Петра Первого другой русский историк С.Ф.Платонов. Автор «Учебника русской истории», «Лекций по русской истории» в 1925 году издаёт историко-биографический очерк «Петр Великий. Личность и деятельность». Деятельность Петра Первого Платонов считает исторически обусловленной. Она не изменила тип государства и положение основных сословий, а реформировала старый строй, придав ему более культурные, западноевропейские формы. «Пётр все время боролся за то, во что верил и что считал полезным. В этом объяснение тех особенностей в реформационной деятельности Петра, которые сообщили его реформе черты резкого, насильственного переворота. Однако по существу своему реформа эта не была переворотом».

Петровские реформы в новейшей историографии освещены очень широко. Говоря о конкретно — исторических исследованиях реформ Петра Первого, вышедших в последние годы, в первую очередь надо назвать монографическое исследование Е.В.Анисимова о податной реформе и реформе государственного управления. Автор поставил задачу изучить состояние налогового обложения в России накануне реформы, историю её подготовки и реализации, непосредственные результаты, а также судьбу петровского детища. Центральное место в книге занимает изучение воздействия реформы на социальную структуру населения страны. Автор убедительно показывает, что «уточнение податного статуса каждой категории населения, осуществлённое в ходе реформы, стало решающим в определении их места в сословной структуре тогдашнего общества» и «с первых же практических шагов своего осуществления податная реформа вышла за рамки финансового мероприятия и быстро превратилась в важную социально-политическую акцию, оказавшую существенное влияние на процесс складывания и окончательного оформления социального строя русского общества».

Первостепенное значение имеет вывод Анисимова о том, что «после Уложения 1649г. она (податная реформа) была следующим важным этапом в развитии крепостного права».

В начале 1980-х годов Анисимов приступил к работе над монографией о государственных преобразованиях Петра. Автор поставил перед собой задачу воссоздать весь процесс реформирования системы центрального управления от приказной системы допетровской Руси до создания коллежской системы, а также её дальнейшую судьбу.

Монография Анисимова «Время петровских реформ» представляет собой попытку взглянуть на преобразования Петра под иным, нетрадиционным для отечественной историографии углом зрения. Здесь характерно, прежде всего, стремление осмыслить значение петровской эпохи с позиций исторического опыта. Время Петра Первого для автора — «это время основания тоталитарного государства, яркой проповеди и внедрения в массовое сознание культа сильной личности…. время запуска «вечного двигателя» отечественной бюрократической машины, работающей по своим внутренним и чуждым обществу законам и до сих пор».

Согласно выдвинутой Анисимовым в монографии концепции, реформы Петра не столько способствовали быстрейшему развитию России в направлении к капитализму, но, наоборот, цементировали устои старого режима. «Промышленность России была поставлена в такие условия, при которых она, фактически не могла развиваться по иному, чем крепостнический, пути».

В свете концепции Анисимова интересна оценка автором изменений в сфере культуры: «преобразованная культура стала отчетливо государственной, выполняя, подобно другим реформированным структурам того времени, определённые государственные функции по обслуживанию потребностей власти самодержца».

К числу новейших исследований о реформах Петра Великого необходимо отнести и книгу В.М.Живова «Язык и культура в России 18 века». Основная тема книги — эволюция русского литературного языка — прослеживается автором на широком культурно-историческом фоне, а его наблюдения и выводы далеко выходят за рамки чисто лингвистических. Изменения, происшедшие с русским языком в петровское время, Живов трактует как результат целенаправленной реформы, начавшейся с преобразования азбуки, приведшего к созданию русского гражданского шрифта. «У Петра, — полагает он, — имелась достаточно определённая лингвистическая концепция», воплотившаяся в его «лингвистических декларациях», которая, свидетельствует, как можно думать, о намерении царя вытеснить традиционный книжный язык из сферы светской культуры».

Живов скрупулезно анализирует все источники, связанные с реформой алфавита, и достаточно убедительно доказывает, что сама инициатива введения гражданского шрифта принадлежит Петру, действия Петра носили последовательный и осознанный характер. Определяя область применения нового шрифта, царь выделял своего рода область «опричного владения новой культуры», как это было и со многими другими его культурными новациями. Результатом «петровской языковой политики» стало возникновение нового литературного языка, который, как считает Живов, «должен был стать средством выражения новой секулярной культуры, порвавшей с традиционными культурными ценностями».

В книге Живова интересны также размышления автора о судьбе заимствований и европеизации в России в целом, перекликающиеся с высказанными мыслями. «При пересадке на чужую почву содержание внешних форм теряется, и, освободившись от своего привычного содержания, заимствуемые формы получают неизвестную им прежде творческую способность: из форм выражения они становятся генераторами содержания». Так, например, немецкий кафтан, помимо обычной функции одежды, в России «становился двигателем просвещения и олицетворения петровского абсолютизма, он получал воспитательную значимость… Совершенно также вели себя государственные учреждения и литературные жанры, философские доктрины и эстетические концепции». «Европеизация русской культуры — делает вывод Живов, — оказывается не столько перенесением, сколько переосмыслением европейских моделей, причём в процессе этого переосмысления меняют своё содержание основные категории и структуры европейской мысли».

Особое место в новейшей историографии петровских реформ занимают работы Н.И.Павленко. Это, восходящий к С.М.Соловьеву взгляд на царя — преобразователя. На целый ряд проблем у Павленко есть собственная, отличная от других авторов, точка зрения, ряд вопросов и обстоятельств жизни Петра и истории его эпохи освещены историком впервые. Но здесь присутствует излишняя идеализация Петра Великого и его сподвижников и наоборот очернение его противников. Работы Павленко — это, прежде всего, история жизни Петра, его сподвижников, а история реформ в них лишь одна из сюжетных линий. Однако пропорционально тому, какое место занимали преобразования в жизни царя, соответствующее место отведено им и в трудах Павленко. Причем, автор подробно останавливается на «истории отдельных реформаторских замыслов Петра, их осуществлении и последствиях, даёт им свои оценки.

К той же историографической традиции, что и монография Павленко, принадлежит книга В.И.Буганова — «Петр Великий и его время». По мнению Буганова, «проведённые Петром преобразования, в ряде случаев продолжившие или завершившие начатое до него, сделали Россию неизмеримо более сильной, развитой, цивилизованной страной, ввели её в сообщество великих мировых держав, хотя до конца ликвидировать её отсталость не смогли». Вместе с тем в подходах Павленко и Буганова прослеживается и существенная разница. Так, Павленко согласен со многими предшествующими авторами о хаотичном и поспешном характере административных преобразований Петра, об отсутствии у него продуманного плана. Отлична и оценка отдельных преобразований в административной сфере. Буганов также отмечает, что в проведении реформ «были и непоследовательность, и отдельные импровизации», «но в целом они складывались в систему, охватывали все стороны жизни, большого государства…». Вопрос о степени успешности тех или иных нововведений Петра Буганов не поднимает.

Не всё, что было в России после Петра, было хорошо. Не всем, по крайней мере, оставались довольны мыслящие люди. Многие передовые люди (князь Щербатов, Болтин, Новиков) тёмным сторонам своей эпохи противопоставляют светлые стороны допетровской поры. Они не развенчивают деятельности Петра, но и не боготворят его личности. Они решаются критиковать его реформы и находят их односторонними. Негативную оценку вызывал Петр своими делами и у славянофилов. Петр, по их мнению, изменил прошлому, действовал против него. Его реформы не национальны и вредны в самом существе.

Среди русских историков, учеников С.М.Соловьёва, следует сказать и о В.О.Ключевском. Его произведения, прежде всего знаменитый «Курс русской истории», в какой — то мере являются итогом всего развития русской историографии до 1917 года. «Курс» — уникальное явление по содержанию и структуре. Здесь Ключевский не стремится к последовательному изложению исторических фактов в хронологическом порядке. Лекции с 59 по 70 посвящены эпохе Петри Великого. Здесь мы встречаем несколько иной взгляд: «Реформа Петра — это борьба деспотизма с народом, его косностью». Старый, мудрый и остроумный Ключевский, нередко хулитель Петра, сплетает ему венок славы: «Самовластие само по себе противно как политический принцип. Его никогда не признает гражданская совесть. Но можно мириться с лицом, в котором эта противоестественная сила соединяется с самопожертвованием, когда самовластец, не жалея себя, идёт напролом во имя общего блага, рискуя разбиться о неодолимые препятствия и даже о собственное дело». Ключевский уделяет немало внимания политике в области культуры государства, которое он считал силой надклассовой. Рассматривая вопрос об отношении Петра Первого к Западной Европе, Ключевский возражает против изображения его «слепым беззаветным западником». Он заводил в России то, что видел полезного в Западе — регулярную армию, флот, промышленность, рационально устроенную администрацию. Реформа не была коренным переворотом в русской жизни, ибо «государственные силы, верховную вл

1. Анисимов Е.В. Время петровских реформ. — Л., 1989. — С.289-290

2. Анисимов Е.В. Линии жизни. // Петербургский мираж. — СПб., 1991. — С.8

3. Анисимов Е.В. Податная реформа Петра Первого. Введение подушной подати в России 1719- 1728 гг. — Л., 1982. — С.13

4. Анциферовы Н. и Т. Книга о городе. — Л., 1926. — С.3

5. Белинский В. Г. Письмо из Бородина от безрукого к безногому инвалиду. Соч., т. Ш, изд. 6, 1884. — С.261

6. Бенуа А. Мои воспоминания. — М., 1980. — С.29

7. Беспятых Ю.Н. Петербург Петра 1 в иностранных описаниях. — Л., 1991

8. Брикнер А.Г. История Петра Великого. — М., 2002. — С.595

9. Буганов В.И. Петр Великий и его время. — М., 1989. — С.185

10. Бунин А.В. История градостроительного искусства. — М., 1979. — Т.1.

11. Вдовин Г. От личного к личному. // Вопросы искусствознания. — 1993. — №4. — С.9

12. Ведомости времени Петра Великого, вып. 1, 1703-1707 г. с.82.// Сборник документов по истории СССР. 18 век. — М., 1973

13. Века А.В. История России с древнейших времен до наших дней. — Мн., 2004. — С.330

14. Виппер Б.Р. Архитектура русского барокко. — М., 1978.

15. Власюк В.Г. Архитектура «Петровского барокко». Эпоха. Стиль. Мастера. — СПб.: Белое и черное, 1996. — С.49-50

16. Водарский Я.Е. Петр I.// Вопросы истории. — 1993. — №6. — С.77

17. Генеральный регламент. 27 февраля 1720 года.// Законодательство Петра 1. — М., 1997. — С.99

18. Георгиева Т.О. Русская культура: история и современность. — М., 1973.

19. Герчук Ю. Шрифт русского классицизма // Декоративное искусство СССР. — М., 1969. — № 5

20. Город как социокультурное явление исторического процесса. — М., 1995. — С.11

21. Гримм Г.Г. Архитектор Воронихин. — Л., 1963

22. Духовный регламент.// Законодательство Петра 1. — М., 1997. — С.540

23. Евангулова О.С. Изобразительное искусство в России первой четверти XVIII века. — М., 1987

24. Его царского величества милостивейшее учреждение и Регламент или Устав Главного магистрата, по которому оной отправлять имеет. 16 января 1721 года.// Законодательство Петра 1. — М., 1997. — С.438

25. Ерошкин Н.П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. М., 1983. — С.68

26. Евсина Н. Архитектурная теория в России XVIII в. — М., 1975

27. Живов В.М. Язык и культура в России 18в. — М., 1996. — С.90-91

28. Журнал или Поденная записка. — Ч.I. — СПб., 1770. — С.69. // Павленко Н.И. Петр 1. — М., 2004

29. Журнал путешествия по Германии, Голландии и Италии в 1697-1699 гг. // Русская старина. СПб., 1879. №5-6. С.111

30. История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России 9 — начала 20 вв. — М., 1991. — С.198

31. Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях. — М., 1991. — С.37

32. Карамзин Н.М. История государства Российского. — М., 2004. — С.999.

33. Ключевский В.О. О русской истории. — М., 1993. — С.442

34. Ключевский В.О. Письма. Дневники. Афоризмы и мысли об истории. — М., 1968. — С.338

35. Ковалевская Н.К. История русского искусства 18 в. — М.- Л., 1940.

36. Краснобаев Б.И.Очерки истории русской культуры 18 в. — М., 1972.

37. Краснобаев Б.И. Русская культура второй половины 17 — начала 19 века. — М., 1983. — С.32

38. Лихачев Д.С. Русская культура. — М., 2000.

39. Лотман Ю.М. Очерки по истории русской культуры. — М., 1982.

40. Лотман Ю.М. Успенский Б. А. Отзвуки концепции «Москва-третий Рим» в идеологии Петра Первого // Художественный язык средневековья. — М., 1982. — С.241

41. Миллер А. Иностранные живописцы и скульпторы в России. — М., 1925. — С.57

42. Милюков П. Очерки по истории русской культуры. — СПб., 1909. — Ч.1, 3. — С.217

43. Мурьянов М.Ф. Отражение символики Артуровского цикла в русской культуре XVIII века. — XVIII век. Сб. С.278-283

44. Нартов А.К. Достопамятные повествования и речи Петра Великого // Петр Великий. Воспоминания. Дневниковые записки. Анекдоты. Париж — Москва — Нью-Йорк, 1993. — С.280

45. Об учреждении губерний и о росписании к ним городов. Именной указ. 18 декабря 1708 года.// Законодательство Петра 1. — М., 1997. — С.424

46. Об учреждении Правительствующего Сената. Именной указ. 22 февраля 1711 года.// Законодательство Петра 1. — М., 1997. — С.72

47. О коллегиях. Именной указ. 12 декабря 1718 года.// Законодательство Петра 1. — М, 1997. — С.98

48. О наследии имений. Именной указ. 23 марта 1714 года.// Законодательство Петра 1. — М., 1997. — С.698

49. Павленко Н.И. Петр I. — М., 2004. — С.390

50. Павленко Н.И.Петр Великий. — М., 1990; Петр 1. — М., 2004

51. Памятники архитектуры Ленинграда. — Л., 1969. — С. 55-59

52. Перцик Е.Н. География городов. (Геоурбанистика).

— М., 1991.

53. Петров А. Н. Палаты Кикина // Архитектурное наследство. — Л.; М., 1953

54. Платонов С.Ф. Его заслуги — дело вечности.//Слово. — 1997. — №5-6. — С.20

55. Похождение в Мальтийский остров боярина Бориса Петровича Шереметева. — Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными. Т.X. СПб., 1871. С.1661-1662

56. Путешествие стольника П.А.Толстого. — Русский архив. — М., 1888. — Кн.I. — С.162

57. Путешествие стольника П.А.Толстого.- Русский архив. — М.,1888. — Кн.2. — С.30

58. Рапацкая Л.А. Мировая художественная культура. 10 кл. — М.: ВЛАДОС, 2002

59. Рапацкая Л.А. Мировая художественная культура. 10 кл. — М.: ВЛАДОС, 2002

60. Рапацкая Л.А. Русская художественная культура. 10 кл. — М.: ВЛДАОС, 2001

61. Рапацкая Л.А. Русская художественная культура. 11 кл. — М.: ВЛАДОС, 2005

62. Розенблюм Е.А. Художник и дизайн. — М., 1974. — С.69-70

63. Русский дипломат во Франции. — Л., 1972. — С.243.

64. Санкт-Петербург. Петроград. Ленинград: Энциклопедический справочник. / Ред. коллегия: Л.Н Белова, Г.Н. Булдаков и др. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1992. С. 485-487

65. Соловьёв С.М. История России с древнейших времён. — М., 1962. — Кн.7. — С.7

66. Соловьёв В.М. Русская культура. С древнейших времен до наших дней. — М., 2004.

67. Соловьёв С.М. Чтения и рассказы по истории России. — М., 1989. — С.451

68. Соловьев С.М. Чтения о Петре Великом. — М., 1989

69. Сытина Т.М. Русское законодательство первой четверти 18 века.// «Архитектурное наследство». Вып. 18. М., 1969. — С.67-73

70. Табель о рангах. 24 января 1722 года.// Законодательство Петра 1. — М., 1997. — С.393

71. Травников С.Н. Путевые записки петровского времени (проблемы историзма) — М., 1987

72. Трехсотлетие дома Романовых(1613-1913).Репринтное издание. — М., 1991. — С.142

73. Указ о фискалах. И о их должности и действии. Именной указ. 17 марта 1714 года.// Законодательство Петра 1. — М, 1997. — С.131

74. Флоренский П.А. Иконостас. — М., 1994. — С.37-50

75. Хрестоматия по истории СССР.// Дмитриев С.С, Нечкина М.В. — Т.2. — М., 1953. — С.55

76. Шилков В Ф. Архитекторы — иностранцы при Петре 1. — М., 1986. — С.144

77. Энеева Н. Категория «великолепия» в архитектуре Растрелли. // Вопросы искусствознания. — 1994. — №2. — С.202